Дружеский шарж
на участников пешеходного похода по Сенгилеевским лесам в мае 2008 года
Чего-то снова мне не хватает, и стал похожим уж на колоду,
А май так греет и припекает, как тараканы - народ в природу!
А мы что, хуже? А ну-ка, стройтесь! Кто приключений в природе хочет?
Да вы, ребята, пока не бойтесь. Не знал тогда я, что Фёдор - кочет!
И понеслася готовка наша: иголки, карты, палатки, тросы,
Котлы, пипетки, бинты и каши, шнуры, верёвки, как у матросов.
А Таня с Катей в меню глядели, и пайки с пюркой нам сочиняли…
Сказать по правде, они сумели, и мы в гортани еду швыряли…
А скарб-то надо куда-то спрятать, тащить сквозь дебри куда-то сдуру,
Не дал инструктор нам долго вякать, а сунул в руки рюкзак понуро.
Вот, дорогие, ещё вам тапки, с рантом, с подошвой по типу "Вибры"…
Одели девки себе на лапки такие тапки и стали "тигры"!
Ну, что ж, прощайте, родня и хата, зачем мне, Боже, такая доля?
Мне б в санаторий куда по блату, но крикнул Стасик: "Айда на волю!"
Всего нас девять, а может меньше, и Стас Иваныч тут самый скверный:
Снимает фото, кино и женщин, хотя про женщин я вру наверно.
Он заставляет идти, дежурить, кричит, что пьём мы порой не в меру,
А нам бы лучше побалагурить, и выпить пива за нас и веру!
Второй наш мальчик зовётся Федя. Он крупноватый и даже сильный.
Идёт как буйвол, всё время бредит, и всё ломает нам так обильно…
А штурман-Оля чекист наверно: всё время пишет, глядит на компас…
Из-за мозолей ей тоже скверно, идёт и дышит, почти как помпа…
Марина кормит нас всех пилюлей, душа эмоций и песен просит,
И на рассвете гремит кастрюлей, и по авоськам свой скарб разносит.
Катюша словно герой мультфильма, похожа чем-то на Вини Пуха.
В своих решеньях всегда стабильно сильна и верой, и сном и духом.
За Пухом следом бежит Татьяна, вот только шарика ей не хватает.
Ей подарить бы букет тимьяна, но где растёт он, никто не знает.
Борис не против пройтись по лесу, размять суставы, мозги и пузо,
Добавить к жизни часть интересу, как в своё время отшельник Крузо.
Цветы прострела, сморчки, движенье - всё это паре одной по нраву,
Мы посмотрели на это рвенье, сморчки отдали им все по праву!
И вот ступили наземь лесную, вокруг могилы в листве маячат…
Видать и вправду, я здесь рискую, но жить хочу я, ведь я не кляча!
А гид зарылся в рюкзак с башкою и матом кроет тряпьё, что в куче…
Он не доволен жарой, мошкою, бурчит и ходит мрачнее тучи.
Но вот собрались, мешки одели, пошли тихонечко в неизвестность…
А на полянках цветы горели, и было классно глядеть окрестность!
А лес не страшный, там есть дороги! Там из земельки сморчки торчали!
Ушли куда-то мои тревоги, деревья ветви свои качали…
Но расступилась лесная чаща, и прибежал к нам ручей навстречу!
Опарыш стал тут, конечно, слаще, с салатом, салом и прочим лечо…
А за пригорком бежали волны, ключи роняли хрусталью бусы,
И было б счастье совсем уж полным, кабы, зараза, вокруг не мусор.
Но путь наш дальше, на юг куда-то. Нашли средь леса значок не хилый!
И ломанулись наверх ребята, но сруб-то древний, опасно гнилый.
Нам удлиняют авоськи шеи, и лямки плечи, как бритвы режут,
Водой не пахнет, вокруг траншеи, и скоро с вышки, наверно, врежут.
Но проскочили, и лесом, лесом, разведка всё же нашла водицу!
Закат лениво румянит небо, а повар варит еду с корицей.
Поляна в яствах, как небо в звёздах! Кричит Иваныч: "Так есть не нужно!.."
"А ты нам чёли, какой-то крёстный? Налейте Стасу", - сказали дружно.
Уснули еле, бурчат желудки, аж распугали всех птиц в округе.
Повяли даже все незабудки, герои наши нуждались в друге.
Согрелись утром лишь кандыбая, а тут средь леса камней оазис!
Все оживились, как птичек стая, всем видно нужен опорный базис…
Тут наш инструктор пошёл кругами, сюда посмотрит, туда заглянет…
Но мы не стали ему врагами, а он нас вывел к бугру с камнями.
Да не с простыми, там есть пролазы, а страх снимает легко похмелье…
Мы снарядились, как водолазы, шагнули храбро вниз, в подземелье …
А лаз всё уже, а Стас всё тянет, уже ползу я на пузе, страшно!
Боюсь, что попа моя застрянет, скала гоняет по мне мурашки…
И вдруг, короче, такая ж…па! Там только камбала и пролезет!
Я ухватился за чьи-то стопы, не побоявшись, что он мне врежет.
Куда-то вылез, тьма, как чернила, и холод жуткий, ужом воняет…
Но зал подземный, воще, не хилый, а в скальной нише снега мерцают…
Потом обратно, и попа в мыле, и снова в пятках душа с мурашкой…
И даже мысли в башке застыли, и стала грязной моя рубашка.
Ушли к болотцу, чтоб пообедать, вода воняет, но всем всё пофиг?!
А интересно всё поизведать, и совершить, вдруг, какой-то подвиг!
Набили пузы, давай прощаться. И трое наших ушли к Гуляю…
А нам пять суток ещё мотаться, и вместо ванны кулич нам к чаю…
Песок, дорога, карьер и ветер! И хватит штурман, снежком кидаться!
Тайга нас снова поймала в сети, а нас так мало, боюсь я, братцы!
А вдоль дороги как на витрине, цветы кивают в штанах мохнатых,
Природа, братцы, как на картине! Ещё б для счастья пришёл сохатый!
Вокруг карьеры, дороги, люди, а нам водички б испить холодной,
И заливное, салат на блюде, а то останусь опять голодный…
Стоят палатки, а перед ними гора песчаная аж до неба!
Родник и девки почти в бикини, а завтра будем ещё, где не был…
А утром рано опять в карьеры, где, словно снегом рельеф задуло!
Идём по лесу через барьеры, наверно скоро припрёмся в Тулу.
А на привале сел Федя в лужу, верней не в лужу, в гнездо, где яйца,
Взлетела птица, одна, без мужа, ещё б до кучи увидеть зайца!
А речек нету и лужи редки, а нам пора бы уж пообедать,
И метко лупят по рожам ветки, чтоб не могли мы овраг разведать.
Но мы пролезли овраг от злости, на пнях устроил нам Федя сцену:
И выли девки, стонали кости, и вся поляна была ареной.
Лес расступился, а мы у речки! Давай купаться в ручье холодном!
Костёр же яркий нам вместо печки, а в анораке, что в платье модном.
Холодный ветер в долине веет, дежурный пюрку коптит, стараясь,
Народ мозоли на лытках клеит и ходит еле передвигаясь.
А утром холод, как в Антарктиде! Котлы с водою к костру примёрзли!
И за ночь девки на всех в обиде - в мешке и с парнем, а всё ж замёрзли.
Передвигаем тихонько члены, в овраге где-то журчит Тукшумка.
А Федя учит рукой-поленом бойцов-туристов носиться с сумкой.
Пришли в Лапшанку, а там всё клёво: дома и баня, пруды и рыба!
Но всё не наше и нету клёва, а тронешь что-то - поёдёшь на дыбу.
И мы в лесные попёрлись чащи, и заблудились, нашлись и вышли.
И нет милее Поники нашей: обед, опарыш и две-три мысли.
И лишь Марина журнал читает, на глянце ярком картинки смотрит,
О славе, деньгах она мечтает, и пьёт водицы бутылки по три.
Под солнцем жарким, по мордохлысту спустились к реченьке Сенгилейке!
Тут Федя вышел к нам лишь по свисту, учили девки слова жалейки.
Но словно мамонт стволы он валит, и переправы наводит смело,
Народ за это спецназа хвалит, бойцами рулит ведь он умело.
В тихую штурман справляет праздник - шагнули дружно мы за экватор!
Он из заначки достал, проказник, кулич и яйца - ну провокатор!
А мы на север уж кандыбаем, истоки Атцы пересчитали,
Ручьи, берёзы, себя снимаем, а Федя с девками всё скакали.
В таёжном месте Тюбяк прижился - мы посетили уютный домик.
Я по долине к реке спустился, почуять чтобы, какой ты гномик.
Речушка Атца быстра, красива, и грациозны её извивы!..
А тут и Ольга с косою-гривой, а Федя девкам готовит "сливы".
Подъём тяжёлый, крутяг альпийский, инструктор нюхом дорогу чует!
А в "джипиэске" всё на английском, а шеф на это так хило дует.
Но всё в порядке, идём на север. Путь словно вектор: прямой, как бритва.
Эх, пожевать бы хотя бы клевер, и Бог услышал мои молитвы.
Опарыш жирный пищит и стонет, халва, колбаска, чаи гоняем…
А Федя рыщет, как зверь в загоне, боец Танюша уж невменяем…
Мы кандыбаем, как будто мишки, шабров прождали до уик-энда,
Но стрелка будет теперь на Шишке, ещё б добраться до "Шишко-ленда".
Стрелой пронзили тайгу, овраги и разыскали пикуль Шишигу,
Но нету Веры и нету Сани, а лес нам кажет сучками фигу.
Мобильник вякнул да и загнулся, и мы спецназом по закоулкам:
Следы и стрелки, чтоб не запнулся, орём до дури в лесочке гулком.
Инструктор-Стасик ещё здоровый упылесосил куда-то в чащу,
Привел из леса нам две коровы, а оказались, так оба наши!
Заели встречу, запили чаем, и песни хриплым "ау" запели,
А ночью кто-то собачьим лаем пугал девчушек, аж те звенели.
А рано утром большой толпою пугали храбро сурков на поле,
Хреново только вот с водопоем, как будто даже мы не на воле.
Скребём вибрамом под стон солдатский, а вид, ребята, прям обалденный!
И месит Федя в костюме штатском бойцов, и Катя, так словно пленный…
А тут источник и тоже классный, достали фотик и ну сниматься,
И лишь Марина журнал атласный читала молча, рада стараться.
Потом полезли на плато, в гору, скрипели члены и мышцы ныли,
Вспотели, словно у прокурора мы на допросе под взглядом были.
Петляй дорожка, веди нас к цели, там где-то Ухо запропастилось.
Светило солнце и птицы пели, а тут и Гранное вдруг появилось.
На гору влезли, а там видуха! Как будто птицы парим по небу!
И навалила такая пруха, что ускакали туда, где не был.
Татьяна воду сортировала от всяких дафний, клопов, пиявок,
А Катя скатерть нам накрывала, и было восемь всего заявок.
В зелёной расе, с клюкою гнутой трясёт Иваныч скрипучей попой,
Посеять хочет в девчонок смуту, но вышибает всё Федор лапой.
Овраг бездонный сосёт нам ноги, стволы, коряги кроссовки портят,
Поход, прогулка? Спасите, Боги! Хочу закончить карьеру в спорте…
Но расступилась тайга Мочилы и обняла нас долина Атцы,
Я по колени ступни сточила, но хорошо мне сегодня, братцы!
И, стиснув зубы, в ручей упала, и грудь сдавило ужасным спазмом
Но из водицы русалкой встала, и боль, усталость отстали разом.
Уселись тихо у речки быстрой, ольхой согрели суставы, ужин,
Взлетели пробки, в бокалах - искры, и ни почём нам ночная стужа.
По натащила братва сюрпризов, нам за полгода шаблой не слопать!
Шампанским смыло мои капризы, и я готова хоть к чёрту топать…
А тут и Федя накулинарил: как повар тесто месил, начинку,
И на жаровне ландорик жарил, а чтоб вкуснее - вдавил травинку.
Ландорик вкусный! Мы пальцы съели! Вокруг жаровни растлали пузы
Икали лёжа и лёжа пели, и глазом мутным вкушали музы.
А утром рано ствол над водою, мандраж в коленях, глаза арбузом!
Но видно сразу - подобно строю, прошла команда, а я - Карузо!
И через поле, луга стрелою - о, как, отчизна моя красива!
Лишь утром рожу росой умою и буду, словно морская дива!
Кресты, иконы, беседки, ванны - святой источник, да Богомольный,
Эх, пожелать бы небесной манны, да превратиться в ветрище вольный!
По лесу скачем по GPS-ке, а та зараза нас за нос водит,
Не доверяйте в лесу железке, а то у Феди желудки сводит…
Урчит, что уши у девок вянут, но не в желудках, а где-то дальше -
"Холмы России" машины тянут, а мы авоськи примерно также.
Припёрлись к Чёске, опарыш съели, и вдоль Тушёнки к истокам речки,
Где в дебрях малость по отсырели, а позже грелись у тёплой печки.
Колдуют с пюркой Иваныч с Верой, второй Иваныч всех слепит вспышкой.
Марина видит себя уж Герой, хотя похожа скорей на мышку…
Сидят девчата, балдеют гордо, и не ломает им Федя бёдер,
Коптятся пятки, краснеют морды - эх, киселя бы щас десять вёдер…
Костёр, чаёчек, разбор полётов, досталось даже спецназу Феде.
Маршрут закончен, плати по счёту, по трассе где-то Андрюха едет…
Мы научились стелить постели, готовить пюрку, терпеть усталость.
Пока похожи лишь на тефтели, но это, в общем, такая малость.
Узнали компас, рюкзак и спальник, что есть маршруты, туризм, разряды!
Что в группе каждой есть свой начальник, а нам-то только того и надо!
Мы прочесали сто милей просек, и наши попы туги, как салы,
И гордо званье туриста носим, хотя наш опыт, конечно, малый.
Но мы узнаем, поймём и сможем, и всё пролезем, лишь ткните пальцем,
Вы не смотрите на наши рожи - тому виною кулич и сальце.
Ну что ж, спасибо, друзья, подруги, за то, что были со мною вместе.
Порой пыхтелось мне от натуги, но все пеклися в одном мы тесте!
Май-октябрь 2008 года
