Плешаков Александр
Гамлет, или "еще ничего не поздно..."
ОА
Все, что я сейчас есть, это комната с сумраком, с тенью, От деревьев в смятенье, паденья дождя на балу, И окно, где в накидке прозрачной застыло твое привиденье, С понимания легкой улыбкой смотрящее, как я сижу на полу. Пусть не высохнут краски дождя, и вся твоя внешность Во плоти через несколько суток появится здесь, И тогда мне останется думать, что вся твоя нежность Хоть немного, но будет равна всей твоей красоте. Ну, а если тебе не дано появиться, знакомый художник, Бог пастели, крапающий набело холст за холстом, Пусть напишет на мокром стекле и меня измененного тоже, Тогда дождь прекратится, а комната станет пустой.
Хозяин ветра
Обычный ветер, И человек, идущий прочь, И сильный ветер, Как будто лающий на ночь. В шляпе из фетра, С слезами-линзами в глазах, Хозяин ветра, На вид играющего пса... Уносит ветер, Помчавшись будто в никуда, Всю боль известий Непостижимого стыда, Поймав, но пряча, Вдруг задушивши невпопад, Птицу удачи - Удача так была слаба! И вдруг поранят Слова, сорвавшись сгоряча, А пес, играя, Все не желает отвечать На фразы эти, В глазах застыл немой вопрос, А пес - не ветер, А только белый-белый пес! Забывшись будто На небо смотрит человек, И за минуту Исчезнет там, где падал свет, А пес застынет, Мелькнет печаль в его глазах, И твердь покинет, И побежит по небесам! Обычный ветер, И человек, идущий прочь, И сильный ветер, Как будто лающий на ночь. В шляпе из фетра, С слезами-линзами в глазах, Хозяин ветра, И ветер с суматохой пса...
Кредо стихов
Я хочу, чтобы вы стали реками моими, За мои посмотрели бы веки, Тоской моею бы переболели, И выжили...
Хляби небесные
Россыпь огней у листьев, летящих вверх Стала сильнее, будто открыли дверь, И с ней открыли границы большой воде, Дали всем крылья, чтобы лететь в дожде. И нас двоим Не найти своих Когда льет вокруг, Когда змеи струй Вниз к земле скользят, И мы стоим В водопадах их, Не заметив как Разлилась река - Так темно в глазах! С неба прихлынули тонны воды сырой, Хоть и с усилием, твердь продолжает бой С тяжкими каплями, люди проходят вброд Белыми цаплями над зеркалами вод. Хляби небесные словно желают смыть Нам неизвестное, перед которым мы Слишком открытые, пара слепых котят, Кем-то зашитая в мокрый мешок дождя.
Гамлет, или "еще ничего не поздно..."
На берег несутся иссиня-черные волны, Золотые лучи их протыкают как спицы, Серебристая тень скорее похожа на ворона, Чем на Гамлета, датского принца. А он все смотрит как в небо взлетают листья осенние, И все не видит, что ветер гасит свечу, Но больная душа не желает спасения, И срывается с башен собственных чувств. Приблизившись, тенью своею вечерней Корабль накрыл одинокий безлюдный причал, И на берег сошли Розенкранц с Гильдестерном, Чтобы историю эту начать. Но вот Гамлет бросает свой плащ посеревший на воздух, Ветер ловит его словно бедную птицу, Солнце смотрит Гамлету вслед, и не поздно Еще остановиться...
Плачь, Офелия!
Ива плети уронила в бессилье, По теченью реки Зеленые ветви ее уплыли Не сплетаясь в венки. Плачь, Офелия, плачь, все твои грезы Обернулись бедой, Пусть же станут речной бесконечной водой Твои запоздалые слезы. Не захлопают сильные крылья, Птицы на небесах От горя и боли ее застыли, Потемнело в глазах. Плачь, Офелия, плачь, от отраженья Не отрывая лица - В нем черты того, кем была ты до края полна, И глаза твоего отца. Похолодела туманная Дания, Осиротела, когда Офелию вместе с ее цветами Забрала речная вода!
НП
Я устал быть кружкой жестяною Для малюсеньких пузатых светлячков, Хочется отгородиться как стеною Зеркалами солнечных очков. Расставаясь с болью своей бывшей, Отряхнуть любовную пыльцу, И пройти, как не узнав, забывшись, Пробежав глазами по лицу.
Воображаемый лес
Воображаемый лес опять занесло, Лег грузно на снег придуманный лось: Ему долго бежать сегодня пришлось От теней, придуманных мной На белом, девственно-белом снеге...
Исповедь братоубийцы
Пустая комната, и маску можно снять. Грудная клетка звукам как тюрьма. Лицо в ладонях укрываю от огня, В котором как гадалка вижу весь обман, Где умереть не самый худший выход в жизни для меня, Гораздо лучший, чем сойти с ума. Прости меня, мой милый брат, Все время приходящий в сны, Смотрящий с пожелтевших книг, Идущий тенью в злой прибой, О, если б знать, что будет страх Разоблачения вины Так унизительно велик, Так бесконечна в взгляде Гамлета пылающая боль. Я не могу присесть на королевский трон, Все кажется, что он в крови утонет, Убийства и интриги вплетены в блеск всех людских корон, Так неужели я одной не был достоин? Все розы в замке истекают кровью, И коридоры все выводят в сад, Где зависть почернела, и, назвавшись в черной лжи любовью, Убила, влившись в ухо, будто яд. Мой милый брат, я в темноте Твои шаги считаю вслух, И голос твой зовет с собой Туда, где замерли века, Играл мной дьявол, как хотел, А я не мог сказать "нет" злу: Что предначертано судьбой, Никто не вилах изменить, что толку лгать! Усталые колени преклоня Перед стоящи и смотрящим мрачно, Я говорю: мой брат, прости меня! Но уходит призраком безмолвным, как туман прозрачным, А тени сходятся, чтобы меня обнять, И увести туда, где боль ничего не значит.
Кот по имени Пес
Во дворе толстый тополь, а между ветвей - провода. Рядом зонтик грибка и песочница, полная льда, Лавка пенсионеров, где вместо дощечки бревно, Кот по имени Пес и в рассвет уходящая ночь. В декабре ночи сшиты из сотен летучих мышей, Их отчаянный писк не для наших обычных ушей. И когда от их крика совсем заболит голова, Кот по имени Пес удаляется в теплый подвал. Пахнет кислой капустой и тем, зачем ходят в кусты, В каплях мерзлые стены, сожженные до черноты, Но не знает, что жизнь ему просто собачья дана Кот по имени Пес, задремавший в проеме окна. Снегопад, да такой, что засыпало весь дымоход. Мягкой лапой следы во дворе проложил Новый Год, С нетерпением ждет наступления теплой весны Кот по имени Пес, обнимающий лапами сны.
Скалолаз (Жигули)
Не дрогнут пальцы, ложась на камень Ведущей наверх тропы, Но камни имеют свойство с годами Крошиться в мелкую пыль - Их небо сдавило всей своей массой, Только на этот раз Порвалась нить, которой был связан С другом своим скалолаз. Остаться с камнем один на один Каждому право дано, Но, чтобы быть лучшим, необходимо Забыть о том, что есть дно. И он стал тенью от облаков, За ними помчавшись наверх, Потеряв пониманье того, что он Не облако, а человек. И солнце звало за собой в высоту, А усталость к земле гнала. Оттяжка хватала лишь пустоту, Когда мышцы тяжесть свела. Он завис в отрицаловке, словно паук, А страховка слетела вниз! Он упал, задавив свой последний звук, Проклинавший за правду жизнь.
Ну и пусть...
В глазах твоих свет, Свет, который замерз, И спокойная радость, И бурная грусть. Все, упавшее в воду - Только капельки слез, Или дождь над рекой, Ну и пусть... Ну и пусть растворяются годы в бегущих от нас, Ну и пусть исчезают сомненья, будет крепче союз, И с души смоет груз, набежавши, волна, Или нет, тишина... Ну и пусть... Кто-то мудрый сказал, Что любовь не поет Не сгоревшим дотла, Тем, кто раньше был пуст, А глупец удивился, И сделал свое, И я в этих глупцах, Ну и пусть... Ну и пусть время вертит большое свое колесо, Ну и пусть солнце село за холм, я найду нам тропу, По которой мы выйдем на прибрежный песок, Опоздав на закат... Ну и пусть... Ну и пусть разговоры за спинами будут сильны, Ну и пусть, нам двоих хватит и самой хрупкой из муз, Музы нашей любви, навевающей сны, Те, в которых мы грезим вдвоем... Ну и пусть.
Желтоглазый старик
Ни телефон доверия, ни служба спасения, Ни врач из поликлиники, что в трех шагах, Никто не излечит от болезни осенней, Застрельной тоски моего старика. Мой бедный старик ночью ходит по скверам, По улицам, желтым от фонарей, И, возвратясь в настроении скверном, Не может квартиру свою отогреть. Глаза, с фонарей свет собравшие желтый, Глядят на убогий тюремный свой быт, А ночью, в постели, дрожит он от холода, Сдаваясь бессоннице вновь без борьбы. Ни служба доверия, ни телефон спасения, Ни врач из поликлиники, что в трех шагах, Никто не излечит от болезни осенней, Застрельной тоски моего старика.
