Шарж о приключениях в Приэльбрусье-2023
Я жил, как все – работа, телевизор, семья, рыбалка, тёща и гараж,
Но кто-то бросил в соцсетях репризу и занесло меня в крутой вираж.
Попал в поход я горный, в Приэльбрусье! Несу рюкзак в полтонны весом он,
А по физо могу лишь гладить брусья, ещё могу сварить мясной бульон…

Ковид скрутил в бараний рог туризму, я как линкор болтаюсь на мели.
Не помогают имидж и харизма и вот в походе, чёрт меня возьми!
Мы долго изучали эти Горы – два раза вывозили нас в карьер,
Мы лазали по скалам, словно воры, и так осточертел мне интерьер!

Башка под каской, грудь вся в карабинах, все связаны верёвкой – не сбежишь!
И на страховке гроздьями рябины в пыли под солнцем ты полдня висишь…
А шеф мозги всё парит, парит, парит! И нет тому конца и спасу нет!
Зато, когда по струнам он ударит, душа поёт и слышится кларнет…

А вот и горы, небо голубое! И лишь рюкзак всё портит, чёрт возьми.
Мне две недели жить с самим собою и с мыслями с восьми и до восьми!
Вода в реке, видать, больна желтухой, но шеф глаголет: «Всё из-за жары».
Вокруг пылища, «мины», в общем, сухо, и даже не кусают комары!

А вот остатки селеоплотины – высокий монумент на берегу.
А под ногой следы другой скотины, не пожелать такое и врагу!
На оползень забрались, дальше – хуже! Кругом каменья, в речке глубоко.
Ведь можно утонуть и в мелкой луже, а сдохнуть тут и просто и легко!

Пошли к ручью обратно, где удобно раскинуть по лугам свои мозги,
Подумать и прикинуть план подробный, и ты, Господь, чем можешь, помоги!
Костёр, гитара, ужин, чай с травою – вот это кайф, скажу вам без прикрас!
Я б окунулся в это с головою, но с ковриком моим лежит матрас!

На утро глаз продрали, еле встали. А шеф орёт: «Жри кашу поскорей!»
А мне не каши, мне бы водки дали – в походе первый раз без сухарей!
И снова вверх на оползень забрались, потом спустились к речке – и бродить!
Какой же белены мы все нажрались, коль ходим там, где лучше не ходить!

Мы с булыгана прыгали на камни, сигали так, что рвалися штаны.
Стволы валили, открывали ставни – я про глаза, что ужасом полны!
Но, как ни странно, всё преодолели, никто из восьмерых не утонул!
На серпантине песню даже спели про кузнеца, колени что загнул…

Казалось бы – дорога и дорога! Но что-то с Глебом тут произошло.
А может просто Глеб не той породы, но для него ярило вдруг зашло!
Пришлось нам срочно делать рокировку: вот это вниз, а это мы возьмём.
Вот тут и помогли нам тренировки – полкилометра вниз и два в подъём!

Туман, родник и дыня от Артура, и ожиданье долгое ребят.
Но вот все в сборе – ужин, партитура, а через пять минут уж все храпят!
На утро лезем целый день на небо. Вокруг всё те же камни-валуны.
Конечно, интересно – я здесь не был, но мне за что всё это, пацаны?!

А тут ещё беда – воды всё нету! Пора уже рассольник раздавать.
Зачем пошёл бродить по белу свету, ведь дома хорошо, ядрёна мать!
И всё ж нашли водицу и поели! А кое-кто и выспаться успел.
Ну а потом под градом песни пели, кавказский дождь по тенту прошумел.

А вот лёд и снег и это – ЛЕТОМ!!! Вот чудеса, ребята, я скажу!
Что было дальше – смерть под пистолетом! Я до сих пор коленками дрожу!
К ботинкам железяки привязали, кайло вручили, выгнали на лёд.
По льду с кайлом на крутизну погнали, я проклинал себя и весь поход!

А лёд всё круче, думаю: «Мне крышка! Вот поскользнусь и сразу мне хана»…
Глаза – тарелки, и дрожу, как мышка, куда меня привёл ты, сатана?!
А тут и трещины к моей ноге подкрались! И дна не видно, может его нет?!
Ну, тут мы все чуть-чуть не обос…лись, и проклинали шефа, белый свет!

Но тот всё прёт и прёт вперёд куда-то и, глядь, ровнее стала снега гладь!
- Вот наш-то перевал, гляди, робяты! – сказал вдруг шеф и что-то начал рвать.
Построил всех, раздал шнуры, снарягу, Андрей полез по вертикали льда.
В такой ещё я не был передряге, зачем сюда припёрся я, балда?!

Скобою прицепили меня к фалу, я кошаками шкрябал рыхлый лёд.
Дышал, как рыба – воздуху мне мало, и ждал, когда же это всё пройдёт…
Верёвка вся, пролез её я всё же! И только семь разков всего упал!
Но видела бы мама мою рожу, и папа мой неделю бы не спал!

Ещё верёвка, а потом ступени! Вот где я снова чуть не навалил!
И тут мне стало всё это до фени, что я мешок свой чуть не запалил…
Но шеф доверил разобрать мне турик, достать привет из банки от людей.
Мы их не знаем, но какой-то Шурик был здесь до нас, топтал седло, злодей!

А спуск страшнее атомной угрозы! Летели камни тучей из-под ног.
Я сочинял стихи в формате прозы, жалел, что я не дьявол и не Бог…
Бараньи лбы, прижим конгломерата – я б десять раз успел бы околеть.
Но я живу и жив ещё, ребята! А иногда мне хочется взлететь!

Вокруг красиво, пики в снежных шапках! Вон водопад грохочет со скалы.
Конечно, можно протянуть здесь лапки, но ведь птенцом рождаются орлы!
Река Тютю и мост в бурлящей пене! Пройти нам нужно этот рубикон.
Рука и мысли в голове-арене, ведь просто Жизнь поставлена на кон!

И пройден мост, и вздохи облегченья уже летают посреди друзей,
Тревожит только голос донесенья, что просит помощь друг – скорей, скорей!
Спасён участник, ноги на дороге, и рёбра целы, пивом захлебнись!
И вновь стоишь как будто на пороге – ну как тебе такая, братец, жизнь?

И снова в путь – Кыртык зовёт и манит! Вода смывает прежние грехи.
А воздух гор мне голову дурманит и навевает прозу и стихи!
И снова перевал, и снова страхи! И снова километры впереди!
И вновь переживанья, охи, ахи, но Путь ведёт и лишь вперёд гляди!

Дорога в небо – это ль не блаженство?! И облака лежат у ваших ног!
Гора Эльбрус – вершина совершенства! И это – не Дали и не Ван Гог!
Препятствие последнее – дай, Боже! И льды опять возносят к небесам.
Теперь уж мне и помирать негоже, хоть приросла уж каска к волосам…

Царапай лёд и поднимай вверх попу! Дыши, как трактор, при – как ледокол!
Плевать мне на гниющую Европу, но я вобью в седло свой личный кол!
Но мне б усвоить Стасовы уроки: в неделю трижды попу на до рвать
До посиненья, чтоб из этой попы пороки все скорее бы достать!

Пролезть все скалы, если даже нету, пролезть снега, все льды, конгломерат!
Связать узлы и сети интренета, и всё прочесть, где слово есть «Гора».
Прощай Эльбрус, прощай, гора Кавказа! Я признаюсь тебе в своей любви!
Я заболел, походная зараза, адреналин теперь в моей крови…

Уж я турист - теперь навечно хворый! Я вспоминаю лица всех друзей,
И буду вспроминать поход, в который я первый раз пошёл без сухарей!..
1-11.09.2023

Шарж о приключениях в Барышском районе-2022
И снова май, весна, зудит меж булок, и снова катим к чёрту на рога.
А я итак уж, как карга, сутулый, мне что ли жизнь совсем не дорога?..
Вот Акшуат, больница, где машины мы на неделю бросим под забор –
Нас ждут леса и для костра сушины, а вот рюкзак, похоже, перебор…

Нас шестеро и первым прёт бригадный. Он, говорят, что знает всё и вся.
А так не скажешь, мужичок отпадный, ну, поглядим на этого гуся…
Вторым идёт турист и Глеб-Молчальник. Он за поход три слова произнёс.
И понимал его лишь сам начальник, за шефом Глебыч тамагочу нёс…

Коробит Лёху каждое вставанье, и рюкзачище литража под сто!
Но ожиданье хуже расставанья, и он шагал с улыбкою под стон…
У Лены цель. Она её осилит! Нести рюкзак, что сыром был набит.
И каждый день по двадцать вёрст всё пилит, и каждый день всё тело ведь болит…

Вот Оле проще, та уже бывала: в тайге, в горах, в болотах, и снегах!
И хоть не ест ни мяса и не сала, крепка душой, живёт в своих мечтах!
А Влада потеряла утром ложку, в обед свой нож, тарелку и бутыль.
А я б терял все вещи понемножку, чтоб облегчить себе лесную быль…

Встречают сосны бронзовой корою, но тамагочи приказал молчать.
И только Глеб суровою горою глядит мне в харю, не даёт кричать…
Чего кричать? Поздняк, уже в районе, пошли искать руины по тайге,
И как закоренелые шпионы искали лесопилку в Каторге…

Вот и ручей, бобры, костёр и супчик, но тут половник обломил нам жизнь!
Но есть смекалка, гвоздики, шурупчик – вот поварёшка классная, скажи?!
Нашли чего-то в яме у истока, но что и как понять мы не смогли.
И ускакали дальше мы к потоку, где мимо корчей ручейки текли…

Апрельский день закончили на речке и скромный дом поставили в лесу.
Вот только жаль, не взял с собою печки, а то уж щиплет что-то мне в носу…
А по утру с шарами да по лесу! Сегодня праздник! Праздник первомай!
И никакого нету интересу, куда идти – неси рюкзак, гуляй!

Дорога вьётся и ведёт на запад, но шеф свернул куда-то вдруг на юг.
Учуял может быть какой-то запах? Или боится, может быть, зверюг?..
И тут дорога булькнула в болото, пошли завалы, чаща, бурелом.
Я проклинал туризм, ещё кого-то, ногою чавкал, в горле будто лом…

А шеф искал какую-то лопату и говорил, что должен быть овраг.
А я боялся, выбежит сохатый и на рога поднимет тощий зад…
Вот впереди чего-то серебрится и шеф умчался Это посмотреть.
И даже странно – шеф не матерится! Уже на это стоит поглядеть!

А предо мной овраг и там водичка, Вокруг неё танцует командир!
– Урочище Лопата, речка, птичка! – Ну, что за детский сад тут, бригадир?!
И снова по дорогам и тропинкам мы кандыбаем, тащим рюкзаки.
Торопимся уже к своим поминкам? Похоже, мы тут все, как ишаки!

А шеф всё прёт, бубнит, что скоро речка, что скоро встанем, может, на обед.
И я тащусь, как бедная овечка, скажите, люди, это ж полный бред!?!
Зачем идти болотами, лесами? Зачем неволить ноги и мозги?
Зачем все эти вёрсты с рюкзаками? Зачем в палатке мёрзнуть и в дожди?..

И шеф не обманул, настырный малый! Привёл всю группу к малому ручью,
Развёл костёр и угостил нас салом… Ну ладно, запишу ему ничью.
И снова лес, овраги, буреломы, и ветки бьют так больно по ушам.
Я вспоминаю, хорошо как дома! Поговорить с геранью по душам…

Смотрите, други! Это же подснежник! Вот это да! Вот это вот сюрприз!
Но шеф кричит: «Неси, друган, валежник, сегодня у погоды, вишь, каприз…»
Я поглядел и зубы застучали, присел к костру и руки протянул.
И тут вдруг струны нежно зазвучали и шеф мой грозный песню затянул…

И хорошо мне стало как-то сразу, ушла тоска зелёная, печаль.
Хотелось только колбасы, зараза, и пива нет, вот это точно жаль…
А командир орал нам про рассветы, про то, как классно на бугре стоять!
И, освещая нос бенгальским светом, я про себя твердил тихонько: «…Мать…»

Как утром выжил, плохо помню братцы. Дубак такой, что задница в квадрат!
Я ел свой завтрак и зубами клацал, надел рюкзак и был скорее рад!
Согрелся сразу, солнце показалось! Мы ломанулись дружно на восток.
И лишь пшено вчерашнее икалось, всё учащая буйный кровоток…

А вот и Мурка, мост, сарай, колодец, и три дороги, будто в сказке я!?
А что, похоже! Я же на природе! Сегодня утром слышал соловья!..
А командир всё ломится в болота, он хочет что-то где-то отыскать.
А мне моргать совсем уж неохота, и попа стала часто так икать…
А шеф, как танк, всё прёт и прёт куда-то, вокруг вода, стволы лежат и гниль.
И мы за ним, как дружные солдаты, на смерть идём – садистский это стиль!

Мелькнёт то там, то где-то за корягой, потом зовёт всех дружно за собой.
Вот так и стану скоро я бродягой или какой-то Бабою-Ягой…
Нашли канал с водою – вот находка! Уж лучше б палку свежей колбасы!
Из-за мешка крива моя походка, от худобы спускаются трусы…

А шеф бобров гоняет по болоту, мы, как бобры, снуём туда-сюда.
Уже рюкзак мой вызывает рвоту, когда всё это кончится, когда?!?
И вдруг машина! Значит, там дорога? Я кенгурою прыгнул чрез канал!
Но то была улыбка Леса-Бога! И как-то сразу я опять устал…

Но тут блеснуло что-то за ветвями, мы устремились все на этот свет.
Не знаю, что случилося с бровями – таких озёр на белом свете нет!
Оно сверкало нам в лучах заката, переливалось майскою волной,
И понял я, что жизнь моя богата, я становлюсь совсем, совсем другой!

А по утру нас встретил гладью Крячек и накормил весенней клюквой нас!
Я попой к верху был похож на прачек, зато сплавину видел я! Атас!
Потом опять болота и дороги, обед в трёх соснах, вместо хлеба – торф.
Меня с мешком несли куда-то ноги, а впереди гудел под ветром бор…

Косили щавель на поляне дружно, чуть не зашёл, как гость в бобровый дом.
А ведь не скажешь, что живём мы скучно, бивак, костёр, щас песню запоём…
Но песня как-то сразу захлебнулась – шеф захотел вдруг рыбку поудить.
А нам задача тоже улыбнулась – болото Вечное сегодня посетить!

Задача есть? Исполнено бригадой! А что же шеф? Рыбалка удалась!
Весенний дождь и ветер стал наградой и тут в башке мечта вдруг родилась:
Пройти маршрут куда-нибудь подальше, залезть повыше, что-нибудь сожрать.
И чтоб всё было честно и без фальши, и у костра всем песни поорать!

И чтоб услышал нас народ в округе! Чтоб записался сразу в сто команд!
И каждый видел в человеке друга! И каждый был бы очень, очень рад!
Что мы идём и узнаём Природу, а ведь она для каждого и Мать!
Вот хорошо бы было для народа! Вставай, народ! Ну хватит уже спать!

Шарж о приключениях в Инзенском районе-2021
Ещё апрель и пятнами снега лежат в тени, как память о зиме,
Свои мы покидаем города и мчим навстречу радостной весне!
Чуть наскребли на группу «колобков», что будут в чащах инзенских бродить.
Сойдёт, наверно, с нас по сто потов; зато из родника мы будем пить!

Устроил нам проверку командир – водил по чащам, просекам, кустам.
Мне говорили – он турист-вампир, ведёт нас на съедение к клещам.
Но накормил обеденным борщом и научил меня узлы вязать.
Я помню плохо, было что потом, и было мне на всё уж наплевать…

Балякали полгода в соцсетях, где впаривал нам инфу командир.
И зенки были точно на бровях, и задницу протёр почти до дыр…
Но вот вручили пюрку, барахло, собрали бабки, записав в журнал.
И, словно, солнце для меня зашло, и понял я, что многого не знал…

Вот школа, ну а вот и весь народ пошёл обедать к реченьке Сюксюм,
А шеф в рюкзак забрался, словно крот, никак найти не может свой костюм…
А шеф наш знаменитый командор, он мастер и заслуженный турист!
Хорошим оказался бригадир, ещё фотограф, бард и гитарист!

Владимир знает всё и обо всём! И помощь предлагает тут и там…
Ты только встал – костёр уж разожжён! А это так приятно по утрам.
А девушка Людмила наш герой – тропу топтала, просеками шла,
Рюкзак несла и не сбивала строй и весь маршрут протопала сама!

Девчушка Ольга – бравый казначей, она всегда бодра, всегда в строю!
Пусть не толкает праздничных речей, но знает толк в маршрутах и в бою.
Но в групп есть и чайник со свистком – ведь Влада видит всё лишь первый раз!
Фотограф и рюкзак несёт бочком, но радость так и плещется из глаз!

Ещё прикольный парень есть у нас. Предстанет то Арнольдом, то попом.
Но тащит Глеб рюкзак, как будто МАЗ, вот только слаб работать топором…
Дорогами и просеками прём и плещется в желудках вкусный суп.
До речки Мочалейка добредём, вот там и отдохнёт уставший круп…

Но ланч испортил дождик проливной, потом гроза, а ветер сдул слезу…
И я себе казался отбивной и думал что, всё это не снесу…
А утром солнце встретило мой взгляд и бирюзой покрылись небеса!
И я живой! И был я очень рад! Сменилась чёрной жизни полоса!

Опять тропа среди густых лесов! А ветер лес ломает – мне не жить!..
Видать, я много нахватал грехов – меня Природа хочет придавить…
Река Сюксюм, обед и я живой! Но на костёр упала вдруг сосна!
И шеф ходил куда-то за нуждой, а у меня звенит душа уж, как струна…

Чуть съели борщ, а шеф уже орёт, что через реку надо перелезть.
Лежит бревно, и шнур ладошку трёт и, главное, чтоб вниз не посмотреть!..
Хоть было страшно, но пролезли мы. И по дороге, будто на метле!
Но снова лес, овраги, речки, пни и снова ветер гнёт стволы к земле!

Опять Сюксюм и переправа вброд. Мы достаём сапожки ОЗК.
Нас накрывает чёрной тучей, чёрт… Эх, не дожить, видать, до мужика…
И тут погода выкинула финт! Свинцом закрыло солнце, небеса!
Гром грохотал, орал и Стасик-Флинт, а с вишню град всю землю осыпал…

Мы спрятались в палатки, как в ковчег, и просидели тихо до утра.
И я хотел домой уже воще, но шеф сказал: «Пора, по рюкзакам»!
А с неба льётся солнца вечный свет! Мы на бугор корячемся полдня.
А на бугре подснежниковый цвет! И так подснежник радовал меня!

Сюксюмка завела нас в бурелом. И сдался шеф: «Пусть будет здесь обед!..»
И я не знал – закончится дурдом? Иль здесь исчезнет мой последний след…
Бобры, плотины, и опять бобры чуть Владу не стащили в глубину!..
Хочу домой, ну будьте же добры, я на себя готов взять всю вину!..

И вновь дорогой, просекой вперёд. Квартальники и вкривь и вкось стоят…
Но где-то там нас озеро и ждёт. И там нас точно чаем напоят…
Вот поворот, сквозь ветви блеск воды. А в небесах опять разлад – гроза!
В палатках прячем мокрые зады и скромно прячем страх в своих глазах…

Но есть нам здесь никто не принесёт и за водой пора уже идти.
А воду здесь сплавина стережёт! И где же нам героя-то найти?
Пошёл сам шеф, кастрюльками звеня. И крался к зеркалу, как к буйволу варан.
И страшно было, ведь моя ступня, сплавину драла, будто бы баран…

И зачерпнув водички в котелки, держась за тонкие стволы берёз,
Нам командир добыл живой воды! Глаза мои полны счастливых слёз!
А по утру дожди и ледники. И кабаны по просекам гурьбой.
Порвали ветки все дождевики, дала Карсунка переправам бой!

Тут появилась грязь и колея, и мы зачавкали к заветному пруду.
Я так устал, что был уже не я, и думал, что домой не попаду…
А вот и пруд! И на рыбалке шеф! Ем кашу я и мне так хорошо!
Но оказалось это был всё блеф: с утра мороз и с неба снег пошёл!

Вот так дела! Оделись, как зимой, и всё равно не жарко ни хрена…
Чуть не ушёл начальник наш в запой, и вспоминал, как червя в лёд пихал…
А тут пошли такие, блин, места, что их без мата и не описать!
Пошли болота – это не спроста! И бурелом и лужи, твою мать…

Воды, блин, столько, будто бы потоп, и мёрзнут все торчащие носы!
Я в Торфболоте чуть ли не утоп, меня спасли начальника басы…
То вверх, то вниз оврагами идём. Наверно, заблудились тыщу раз…
Я больше не пойду таким путём и льются слёзы из усталых глаз…

Опять свернули резко как-то в лес, и снова в чащу, снова мордохлыст.
Но не бывает жизни без чудес – лежит над речкой деревянный хлыст!
Осталось нам пролезть берёзы ствол, осталось нам чуточек потерпеть.
И будет там для нас и дом, и стол, а у костра мы сможем и попеть!

Мы перелезли Юловку! Ура! Под этим корчем будем классно жить!
И, наконец, погреюсь у костра! И хорошо горячий чай испить!
А вот и пруд, что Юловским зовут! Но навигатор вдруг забарахлил.
А ноги нас всё дальше, дальше прут, а на дороге кто-то жаб давил?!.

Обед короткий средь давлёных жаб и долгий путь к Труслейке за горой.
Теперь походам я туристским раб, ты, командир, возьмёшь меня с собой?
Чтоб я опять устал, как тот бурлак. Чтоб, как в пустыне, я хотел воды.
Чтоб другом верным стал бы мне рюкзак, чтоб песни пел с тобой на все лады!

А нас ждала ещё речушка Ключ, потом родник, остатки от избы.
Родник Шишлейский как всегда могуч, а вот рыбалка так себе, увы…
С трудом нашли мы Чёрный водоём, он был водицей полон до краёв!
А мы на север вчетвером пойдём, и только б не услышать мишкин рёв…

Но тут случилась чуть ли не беда: пришли к речушке, а воды-то нет!
Зато с небес от Зевса льёт вода, и опостылел этот винегрет…
Уж целый час по руслу в дождик прём, и нет воды, хоть ты меня порежь…
И я вздохну, когда её найдём, бивак поставим средь стволов промеж…

Тайга, Кенчурка, родники, леса! Всё это было, будет, знаю я!
Теперь я верю в эти Чудеса! И верят в это все мои друзья!
Я понимал, что это всё не зря, чтоб стать Мужчиной, надо всё пройти!
Здоровие иметь богатыря – полдела только, надо слезть с печи!

Вот тут и пригодится наш поход, где есть и труд, и физика, и кайф!
Так что, готовим рюкзаки, народ, и к тренировкам быстро привыкай!
Пусть будет интересным Жизни Путь, и окружают добрые друзья!
Вот это всё и есть вся наша суть, и нам прожить без этого нельзя!

Шагайте смело, дружно, за порог, мы ждём всегда лишь радостных вестей!
Ещё желаем тысячу Дорог и Возвращенья, тысяча чертей!

Шарж о походе в Дигории-2020
Уходят ввысь кавказские хребты, и Дунта поливает нас дождём –
Мы «рубим все цивильные мосты» и завтра на маршрут с тобой пойдём.
Встречали мы уже в пути рассвет и согревали души у костра.
Почувствовать Дигории сонет как раз пришла тебе уже пора…

А помнишь, согласился с дуру я, пойти куда-то в горы на Кавказ.
Мне говорили, будут там друзья, вершины, селфи, в общем, в самый раз.
Балякали весь вечер в соцсетях, где впаривал нам инфу командир.
И зенки мои были на бровях, и задницу протёр почти до дыр…

Устроил нам прогулку командир – водил по чащам, просекам, кустам.
Мне говорили – он турист-вампир, ведёт нас на съедение к клещам.
Но накормил обеденным борщом и научил меня узлы вязать.
Я помню плохо, было что потом, и было мне на всё уж наплевать…

И помню я смородинский карьер, где он на стену всех нас загонял.
Мы еле поднимались на барьер, боялись долго этих грязных скал.
Озёрная вода смывала пот, а жар костра сердца отогревал.
И, поглощая вкусненький компот, я слушал, как Стас песни завывал…

Но вот вручили пюрку, барахло, собрали бабки, записав в журнал.
И, словно, солнце для меня зашло, и понял я, что многого не знал…
А поезд вёз уже меня на юг и поздно уж куда-то отступать.
Настанет скоро мне в горах каюк, ну а пока пойду-ка я дремать.

И вот мелькает за окном скала, и в пропасти грохочет водопад.
И мне футболка стала вдруг мала! Я охренел, но всё же очень рад!
Нас привезли в ущелье среди скал, поставили мы лагерь у реки,
Что есть ТАКИЕ горы, я не знал – как будто у гранаты нет чеки…

Сварили ужин, выпили чайку, теперь мы знаем друг о друге всё!
Инструктор спел нам на ночь про «Ку-ку», а больше я не помню ничего.
А поутру «С рождением!» кричим – форсит мадам в футболке голубой!
В её груди под надписью стучит моторчик крепкий – сердце, Боже мой!

Нас восемь рыл – команда «Осьминог»! И Стас Иваныч главный среди нас.
И хоть имеет только пару ног, избороздил Тянь-Шань, Памир Кавказ…
В команде нашей Рома, как шпион, из-за кустов за всеми он следит,
Спокойно снимет всё на телефон, потом мозгами целый день скрипит…

Достал Никита итальянский суп, вот только соль забыли положить!
Теперь у шефа похудеет круп, а нам ещё десяток дней прожить…
Он написал друзьям своим в Ковров, что на Кавказ он едет отдыхать.
И клюнул на крючок Олег Бодров, но отдыхом-то это не назвать!

А Макс припёр свой спальный гарнитур! Читает книжки на ночь – джентльмен!
Чтоб забодал его кавказский тур – он в гаджетах, как новогодний пень!
Доверил Ольге шеф беречь казну. Теперь зимой не выпросить снегов:
Уйду скорей к финансовому дну, чем доберусь до волжских берегов…

К нам залетел ныряльщик из Москвы, но горный путь принёс ему не кайф.
Не получить без семечек халвы, так без здоровья на земле не рай…
Якимов Жора наш ремонтный ас и мастерскую прёт он в рюкзаке.
Он всё умеет, всё починит в раз, вот только жаль, что тесно в спальнике…

В день ВДВ стартуем к небесам, хотя вокруг туман и облака.
И потемнела жизни полоса – я не носил такого рюкзака!..
Уже взмок так, что можно выжимать. Максим сказал: «Прошли сто этажей!»
О, как же тяжело, ядрёна мать! Уж лучше сдохнуть, тысяча чертей…

Вот перевал, туман и облака, и мы уходим в сторону реки,
Но почему тропа так нелегка и берега всё также далеки?..
А склон всё круче, хлещет дождь в лицо, лесные дебри не пускают в рай.
С горы бы прыгнуть и рвануть кольцо, но гнёт меня к траве рюкзак-сарай…

Мы лезем сквозь кусты и мордохлыст, порой в каньон готовы улететь.
И кое-кто готов поджать свой хвост, лишь только бы остаться, уцелеть…
В скалу упёрлись, видимо, конец – дороги дальше просто не видать.
Но мухой лезет Стас, вот молодец! Но остальным придётся фал бросать…

Отвесный спуск, в коленки лупит дрожь, живот свело, и в горле стынет ком.
«Ну, хрен тебе, меня так не возьмёшь!» – и я грызу скалу открытым ртом…
Всё позади и джунгли не страшны! Но впереди поток путь преградил.
За что мне это? Нет моей вины, что на маршрут меня друг пригласил…

Никита лезет в ледяной поток, а тот струёй тугою тычет в пах,
И трудно сделать воздуха глоток и в душу слизнем заползает страх…
Удар воды… Стекает с губ пена и стройный бюст мерцает белизной…
Никиту жмёт упругая волна, но берег – вот он, вот уже родной…

Всё хорошо, все выдохнули в раз, и привязали иву за валун.
А командир орал уже: «Атас!» и в буруны шагал второй плавун…
Мы перешли гремящий Сардидон, нашли ручей и встали на бивак.
Среди цветов поставили наш дом. А командир всё думал: «Как же так?

Я перепутал редьку с колбасой и впёрся так, что мама – не горюй!
Видать и вправду, надо на покой, а то ещё чего тут натворю…
Руслан что печка, жаром воспалён! Олег не верит, что ещё он жив!
И бледный Рома тоже удивлён, что в первый день такие куражи!
Горячий чай, китайская «Звезда», вечерний дождь, туман и облака.
А мне бы ванну, грога и туда, где нет меня – туриста-бурлака!

Полдня тащились на седло Гулар! Почти три тыщи! Виды, как в кино!
Но тут Руслана одолел удар, и нам осталось только лишь одно:
Спуститься вниз и разом околеть! Но спуск, мамуля, в триста этажей!
А красота вокруг – ну, обалдеть! Взамен не надо сотню гаражей!

Дорога вьётся, будто бы змея. Вокруг меня альпийские луга!
Несу рюкзак и словно бы не я?! Как хорошо, что выбрался сюда!
Наш бивуак среди коровьих мин, но нам на них почти что наплевать!
Сегодня видел тысячу картин, каких и в Эрмитаже не сыскать!

Но Сардидон прошёл не просто так, и пошатнулись стройные ряды.
Руслан на койку в «Комы-Арте» бряк – кому отдать нам медика бразды?..
Нашёлся фельдшер, будь здоровым, друг! Ты не скучай, а мы пройдём маршрут.
Но мы вернёмся, и замкнётся круг: терпение и труд всё перетрут…

Скрипит вибрам, и палочки стучат, от рюкзака уж мокрая спина!
А у меня глаза уже торчат – передо мной Дигория-страна!!!
Ковром лежат альпийские луга, вершины гор упёрлись в синеву!
Уже отвисла челюсть, борода и я уже не верю, что живу!..

Шеф обещал здесь водяной поток, бизона даже он сбивает с ног,
Но лишь от пота я чуток промок, не замочил через ручей сапог…
Обед под тарахтенье чабана, консервы, каша и черничный чай.
Катал Никиту конь из табуна, а ты Олежек даже не мечтай…

А к вечеру забрались на ступень, но спрятался Джераска за туман.
И мне уже идти куда-то лень, и кажется, что это всё обман…
А по утру опять куда-то лезть, карабкаться в безоблачную высь.
Мозолей на ногах уже не счесть, и я похож на дохленькую рысь…

Но выбрались мы всё ж на перевал и от увиденного обалдел!
Как будто бы я Гулливером стал! Как будто бы я только что прозрел!
Вокруг меня такая красота, что ни пером, ни в сказке описать.
Вершины, небо – просто лепота! И хочется мне людям прокричать:

– Эй, люди, поднимите вверх глаза! Откройте души шире и сердца!
Вот разлилась по небу бирюза, и песни зазвучали из дворца!
Почаще выходите из квартир, не забывайте по траве гулять!
У нас такой красивый, добрый Мир! Не забывайте вы Природу-Мать!

Потопали по гребню до горы и на пикушку вскоре забрались!
Гляжу, летают ниже нас орлы! Ну, тут, конечно, мы оторвались!
В снежки играли и ложились в снег! Сто тысяч селфи сделал мой айфон!
В долинах серебрились нити рек, и мне казалось, будто я Грифон!

И снова гребень, пропасти с боков, а прямо пуп со стоэтажный дом!
Но шеф сказал: «Ищите дураков!» и вышел на Удобный траверсом.
Увидев речку, захотели есть. С седла спускались кубарем, бегом.
Вот только у водички негде сесть, завхоз не раздавал опять бекон…

А к вечеру увидели валун размером он с гостиницу «Венец»!
Хотел Максим устроить там салун, но небо почернело, как свинец…
А по утру скрипел песок везде: в трусах, в ботинках, даже на зубах.
Но крепко шеф держал народ в узде и обещал эмблемы на гробах…

А вскоре услыхали грохот, шум – отсюда падал водопад Орсдон!
И честно, вам ребята, я скажу, такого не видал я испокон!
Бросается поток с барьера вниз и кажется, что где-то дали залп!
Но только залп, вдруг, проявил каприз и до сих пор стоит там этот гвалт…

Тропой красивой обошли каскад, в висячую долину забрались.
От частых впечатлений так я рад, что челюсти мои вдруг отнялись!
Поляна обалденна, вам скажу! Там бульники с семиэтажный дом!
Я скоро тут кого-нибудь рожу, поэтому, давайте-ка пойдём…

Зелёнкой отрицательной сползли на тропку, что вела нас вдоль ручья.
Тут погранцы поймали нас, смогли! Но Жоры жизнь была уже ничья…
Отправили шпионов в «Комы-Арт»: жив ли Руслан? Заброску мож припрут.
Но Жоржа, вдруг, тут одолел азарт: «Пускай, гворит, мне водки принесут…»

Народ принёс закуски, выпивон и командир поляночку накрыл!
И Жора вмазал, провалился в сон, и песни под гитару Макс завыл…
В истоках речки Айхва нет воды, хоть ты стреляйся, хоть ложись костьми.
Тревожно шефу – не было б беды! И это неприятно, чёрт возьми.

Запёрли барахло под перевал, спустились дрыхнуть ниже на траву.
Хоть день и бестолковый, я устал, но всё ж сходил и глянул на звезду…
А утром забрались на перевал, прошли моренных семьдесят валов.
Рукой хватались за обломки скал, и всё уж проклинать я был готов.

На Айхву узловую поднялись, увидели, что Мир-то круглый наш!
Записку написали, обнялись, и поняли – маршруту-то шабаш!
Но с перевала спуск, как западня. Надели кошки, в руки ледоруб.
«О, Боже, ты сперва спаси меня, прости, что может был я где-то груб…»

Летит булыжник из-под кошаков, встают под каской дыбом волоса!
И где нашли таких вот дураков? Запёрлись ведь почти на Небеса!
Хотел послать Романа в пропасть шеф, но увидал в носу адреналин.
Спустился по перилам будто лев, и завинтил во льды ледовый клин.

По склонам тут забегали козлы и стали падать камни на народ!
И рассердился шеф и стал он злым, и заорал про мать и огород.
А «дачники» терзали бедный фал, спускаясь и мечтая про запой.
Экзамены, конечно, каждый сдал, но больше рад, что всё-таки живой.

Спустились вниз по снегу, леднику, с трудом в коленях все уняли дрожь.
Потопали на ужин, к пикнику и не было счастливей наших рож!
Нас встретили «Семь братьев» – семь камней и грязная и мутная вода.
Но для шести здоровеньких парней проблема это вовсе не беда!

Мы прокопали километр траншей и уложили центнер фильтра-мха!
Оплата за работу – миска щей и троекратное «Ура, Ура!»
И долгий спуск долиной, водопад, и дождик умывал моё лицо.
И был я несказанно, очень рад, что завершилось третие кольцо!

Я понимал, что это всё не зря, чтоб стать Мужчиной, надо всё пройти!
Здоровие иметь богатыря – полдела только, надо слезть с печи!
Вот тут и пригодится наш поход, где есть и труд, и физика, и кайф!
Так что, готовим рюкзаки, народ, и к тренировкам быстро привыкай!

Пусть будет интересным Жизни Путь, и окружают добрые друзья!
Вот это всё и есть вся наша суть, и нам прожить без этого нельзя!
Шагайте смело, дружно, за порог, мы ждём всегда лишь радостных вестей!
Ещё желаем тысячу Дорог и возвращенья, тысяча чертей!

Шарж о походе к Черемшану-2020
Май тихонько приближается, в пандемии люди маются,
По домам работу бацаем, в общем, самоизоляция.
А корона-вирус злобствует. И не жизнь, а суета сует.
И кошмары мне мерещатся, хоть на стенку лезь, хоть вешайся…
И решил себя я выгулять, глазом в небо пострелять,
Поглядеть цветы в лесу и на девичью красу…

Собрались команды две по народной по молве,
И поехали в леса посмотреть на чудеса.
Командир команды «раз» старый тёртый дядя Стас.
Он живёт в лесах, в горах и костром уже пропах.
Следом топает Колян. Он, как будто малость пьян
И лентяй, что поискать. Тяжело ему шагать.

А Петрович говорит, будто самый классный гид.
Учит, учит ребятню ОБЖ моделям ню…
Штурман нам необходим и справляется Максим
С этим делом на «ура» – для него всё, как игра…

Командир команды «два» – про него идёт молва:
Мясо рыбу он не ест (только тонну за присест).
Следом топает Андрей, он в походе всех бодрей.
Настоящий он турист: лыжник, горник и юрист.

***
Следом топает Наталья, вспоминая про Анталью,
В мыслях солнце, пляж, вино. Только было всё давно…
Женя следом пятачком. За спиною скарб мешком,
Хоть мала, стройна собой и купается нагой!
Ольга шефствует за шефом всем болотам на потеху!
И легка и грациозна и в общении не грозна.

Вот и топаем вдоль Тии по лесам, болотам, тине,
По стволам резвимся белкой. Вот уже река Подбелка!
Разыскали место еле толь под клёном, толь под елью.
Сыро здесь и сыро там, а пошли-ка все к сморчкам…

Вот накрыли мы поляну, шеф на каждого тут глянул
И завёл уж канитель – Макс поставил Мускатель!
И пошла беседа в русло (жаль, что не было капусты),
Но зато все всё узнали, про себя все рассказали…

Дима вырвался вперёд, спать бобрятам не даёт,
Ходит, бродит по плотине и срывает паутину.
А с утра да по увалам он повёл нас по завалам
И завёл в такую глушь – не маршрут, а квесто-чушь…

Но открылась резко ширь – вот она, река Письмирь!
Захотелось есть с тоски – доставайте котелки!
Мясоеды вновь отдельно есть ушли куда-то в ельник.
Макс сучок сухой припёр. Солнце жарит, как костёр…
Пилит Коля сук ольховый и попутно дремлет клёво.
Всё равно народ всё сварит и ему ещё добавит.

Чей-то череп на дороге? Может мы уже в чертоге?!
Рядом чей-то рог нашли – как бы нас не замели!..

- Стой, братва! Куда летите?! Обувь Колина дымится!
Разувай его скорей, да зелёнкою полей!
Жги мозоли йодом, спиртом, чтобы пятки были чисты!
Нам по рюмочке налей, медик родный, не жалей!

Пруд на реченьке Сахча. Глаз остёр Петровича!
Разглядел сквозь ветви уду… «Эх, рыбачить, значит, буду!»
Бросил вожжи командир, в ремнабор нырнул вампир.
Не прошло и двух часов – фишинг-карп уже готов!

Как свинья на трюфеля он пошёл искать червя.
Разыскал мальца малого, червячечка небольшого.
Разве что поцеловать! С ним ушёл в палатку спать.

Удит рыбу командир – поплавок пошёл в пунктир!
Подсекаем… Сом-то юн – на червя попался вьюн!
Зачастили караси, как селёдка Иваси,
Все с мизинец Женин ростом! Это даже слишком просто!
Натянулась леска туго! Ох, наверное, белуга!
Показался бок в реке и карась в моей руке!
Да, какой – почти до локтя! Зад измажу себе дёгтем!!!
Но приеду ещё раз, чтоб поймать большущий глаз!..

Дима взял бразды правленья! Все застыли в удивленье!
Тут и крест с могилою, все стоят унылые…
А потом пошли болота, топать Коле не охота,
Вот сейчас бы лучше сесть шоколадку, сникерс съесть…

А в низинах у реки чудо-папоротники!
Тут же лезут и сморчки, за пеньком торчат строчки!
Не поход, а загляденье! Всей братве на удивленье!

Снова пруд и командир плешь проел уже до дыр.
Накопал червей пакетик – будет рыбонькам банкетик!
Дима девок в лес увёл, тренировочку провёл.
Говорит, что переправу отрабатываем браво!

Командир ушёл с рассветом рыб кормить своим банкетом.
Но клевала мелкота, одолела дремота…
Лишь плескался карп вдали, нерестившись на мели…

Снова пруд, но не с рыбалкой. Макс в плотину тычет палкой:
А плотин-то сразу три! Ну, бобры – богатыри»!!!
Семь кварталов, чащ, завалов, буреломов и увалов,
Наконец, овраг, река, ношу можно снять пока.

Суп сожрали на Зорянке и потопали к полянке,
Где берёт своё начало ручеёк с пчелино жало.
Снова чаща, бурелом. Вспоминаю родный дом.
И чего сюда попёрся? У меня вибрам уж стёрся…

Добрались уже до речки, слышно, как стучат сердечки.
Недовольный только шеф: «Здесь бивак?! Нет, это блеф!
Я б добрался до опушки, до какой-нибудь избушки,
Где есть баня, где есть печь и кровать, чтобы прилечь…»

Ластоногие взглянули, глазки пару раз моргнули,
И опять пустились в путь, хоть хотелось им вздремнуть…
Разыскали всё же место. Разговоры всё про тесто,
Про ватрушки, пироги, торты, плюшки, твороги…

По опушкам и прудам до оврага Чартаван.
Сели есть обед на травке – к нам гадюк ползёт канавкой!
А потом ещё один – да у них тут магазин!!!
- Эй, колючий выползай, гадов чёрных отгоняй!
Страшно лопать нам рассольник, ведь укусит, будет больно!

Где-то плещутся лещи, приползли с кустов клещи.
Глянул Стасик на бригаду: «Осмотреться бы нам надо!
Девки смотрят у ребят, а ребята, как хотят…»

Но чем ближе к Черемшану, как по морю-окияну:
По колено все в воде… Ох, нечистый, быть беде…
Но река к себе пустила, гладью водной угостила.
А Иваныч, будто воин, он дружину свою строит:
- Ну, короче, ребятня, переправьте-ка меня!
Не кричите, не галдите! Да, штаны не намочите!

И Димитрия девчата – обезьянки-паучата
Обрубили все кусты, чтобы строить нам мосты!
Мы достали карабины, гиббсы, ролики, сардины…
(Может не было сардин, я же был там не один?..)

Встали твёрдо на страховку (хорошо, что всю сноровку
Отработали в труде! Значит, тут не быть беде!)
И Андрей пустился вплавь – вот герой! Его хоть славь!
Рассекает смело гладь, лишь пораньше лечь бы спать…

Вот и берег дорогой, встал Андрюха там ногой,
Но увязла вдруг нога – как в копну ушли рога!
Но забрался, молодец, закрепил всё удалец.
Натянули туго фал, что и дуб чуть не упал!

Над водной летели люди: спины, попы, ноги, груди!
Тот, кто меньше нормы ел, над волною пролетел!
Остальные кораблём – полоскалися бельём…
Но, однако, переплыли, все здоровы, живы были.

В раз поставили палатки, разлеглись на все лопатки.
Только Коля взбунтовался – он без места, вдруг, остался!
Хоть и в среду застолбил, но вот вишь, не уследил…
На Петровича орланом налетел турист, горланя!
И обидел человека. Зазвенел тут шеф, как дека!
Рыкнул так, что все примолкли: «От тебя ли много толку?!
Не пилил ты, не таскал. Место кто тебе давал?!»

Поклевали мы кашицы, спели песни птахи-птицы.
Стас Иваныч тоже спел (даже Дима обомлел!)
По утру опять рыбалка, только как-то из-под палки:
Окунишки и плотва, да рассвета синева…

А потом опять болота, хоть и было неохота.
А они всё шире, шире! Заполняют в этом мире
Лес, низины – всё вокруг! Помоги мне, милый друг!
Но Иваныч булькал дольше, как обычно, как и раньше,
Только что-то глубина стала чуть не до пупка!

Отбивался шеф от мошки, бороздил болото сошкой,
Но с коряги вдруг свалился да по пояс провалился!
И попёр подводной лодкой, будто жахнул чарку водки!
Девки следом подгребают, а улыбки так и тают…

Еле выбрались на сушу. Комары глодают душу.
Слили воду из сапог и вздохнули, кто как смог…
Тут нашлась тропа лесная, мы потопали, болтая.
По стволу прошли ручей, увидали сноп лучей!

Ярко солнышко светило и листочки золотило.
Мы взобрались на бугор. Тут дорога. И попёр
Весь народ как на параде! А чего, скажите ради?
Искупались по развилку, так ведь это ж не в новинку!
Искусали комары? Ну, так это от жары!
А когда спадёт жара, так не станет комара!

Рассуждая между делом, обходя болота смело,
Добрались до ручейка – это Тумбинка текла.
Ластоногая орава поломала переправу.
Чтоб избавиться от бед, встать решили на обед.

Отобедав, снова в путь. Ветер будет в рожи дуть,
Но хорошею дорогой добегу я хоть до Бога!
И, виляя словно зайцы, с видом точно, как нанайцы,
До трубы мы добрались, из которой напились.
А потом пошли осины, паутины и трясины…

Глядь, навстречу нам рыбак! Ты чего забыл, чудак?
Показал он свой улов: пять огромнейших голов!
Сазаны, как две лопаты, щука вся, как лев мохната!
- Молодец, Василий, круто! Ты давно живёша тута?
- Вы давайте-ка, скорей забирайте пескарей,
Да чешите-ка отсюда, чтоб не съела барракуда!

И опять через завалы, сквозь болота и кусты.
Все давно уже устали и отдали все бразды…
Лишь один друган Максим – штурман он не победим!
Как на Формуле-один с навигатором един!
Вывел нас к ручью в болоте, говорит своей пехоте:
- Вы вот здесь располагайтесь, а за кустиком купайтесь.
Сам пошёл умыться – хрясь! Провалился в жижу-грязь!
Еле выбрался живой, к нам пришёл уж сам не свой…

Пережили еле ночь и с рассветом сразу прочь –
Комарьё с мошкой заело, не увижу больше дочь…
Сквозь кусты и мордохлысты, где скрывались трактористы,
Мимо стариц и болот убегал скорей народ.

А как выбрались на горки, захотелось слопать корку,
Хоть бы маленький сухарь, но для этих страшных харь…

Мы спустились к Черемшану и накрыли там поляну.
Мужики пошли купаться, умываться и плескаться.
А девчата, как разделись, мы на них и загляделись!
Ох, красивые тела! Как их мама родила?!

Наглядевшись стройных тел, каждый с ложкою пыхтел.
Суп куриный похлебали, колбасою заедали,
А потом опять в жару, да к болотам, к комару.
Но схитрил Максимыч малость, уменьшая в нас усталость,
Все болота обошёл, к Черемшану нас привёл!

Надо нам переправляться и домой уже смотаться,
Но брега реки все в тине, в мордохлысте, паутине…
Еле место разыскали и Андрюху искупали,
Переправу навели, но с закатом спать ушли.

Поутру «Страны Огромной» мы оравою нестройной
Над рекою полетели, правда, попами задели
Волны чистые реки, лишь сухими рюкзаки
И остались, ну, а нам по лесам, да по долам
К Бригадировке добраться, будем жить, ребята-братцы!

Ломанулись по дороге, не ломая чуть ли ноги.
Всем уж хочется домой – уж комар замучил злой!
Прибежали на Письмирь, в чай засунули имбирь,
Сами бросились купаться, загорать и баловаться.
Лишь комар да мошкара, ветер рваный, да жара
Нам мешали отсыпаться, отдыхать и наслаждаться…

Но труба опять зовёт. За собой Максим ведёт.
Он умеет не сердиться, и без стариц обходиться.
Даже Стасик приумолк, видно понял, в чём тут толк…

Вон видны родные крыши, но Природа нас не слышит:
Утонул весь путь в воде!.. Ох, ребятки, быть беде…
ОЗК напялили, попы переправили!
Всё так быстро, ловко чудно – надоело только, нудно!
Я домой хочу скорей, напои меня, Андрей,
У тебя напиток модный, для таких походов годный…

Наконец, закончен Путь. В сердце чувствую я грусть.
Будто что оборвалось, а обратно не срослось.
Живы лишь воспоминанья: риск, тревоги и страданья…

Путь в сто миль преодолели, нас кусали, грызли, ели,
Мы тащили рюкзаки, жили, словно казаки,
Мы хотели есть и спать, берегли Природу-Мать.
Пусть не все мы были ловки, но прошли Путём нелёгким!

Славным было приключенье! Всем друзьям на удивленье!
Нам без этого нельзя! Что ж, спасибо, вам друзья!
2 июля 2020 года

«Шарж на пешку по Марийке в октябре 2019 года»
Осенний день и катим мы в Марийку, нам не сидится дома ни фига.
Неделю мы забудем про парилку, уйдём почти что к чёрту на рога!
Везёт Борисыч нас на «Granta crosse» и в тот же миг обкатывает скат.
Ну, берегитесь кабаны и лоси! Не джип, конечно, и не самокат!

Борисыч, кстати, будет наш Сусанин, ещё он шеф и с компасом знаком.
Пока ещё никто из нас не ранен, остался где-то далеко наш дом…
Мы дошуршали шиной к Шелангеру, загнали «Grantu» в самый первый дом.
Мешки взвалили, взяли с собой веру, хотя с тайгою шеф уже знаком…

Орда мала, нас четверо всего лишь, но весь народ орлы, как на подбор!
Но всё ж на всякий случай Богу молишь, чтоб не случился с нами перебор…
Олег пыхтит и смотрит мутным взглядом. Фотограф он, но фотик достаёт,
Когда с меня пот не течёт уж градом или когда нам Стасик песнь поёт!

Инструктор Стасик - тот ещё бродяга! Он износил уже вибрамов сто!
Фотограф, бард и кулинар-трудяга! Не променял поход бы ни на что!
Последним прёт рюкзак наш водник Лёха. Но не сезон, а сколько дум и мук!
И вот решился по тайге пропёхать наш кандидат технических наук!

Село прошли, углубились в лесочек, на ручейке устроили обед.
Трепал костёр не хилый ветерочек и поспешили мы оставить след…
На запад пёрли до истоков Шуйки и забурились в дебри, бурелом.
И пот солёный собирался в струйки и добирался в задницы разлом…

И тут инструктор заходил кругами, ломая ёлки и топча кусты:
– Вот здесь бивак, костёр меж деревами! Вы не надрали свежей бересты?!
Река, костёр, звенит гитара тихо, а в животах бурчит сальцо и лук,
Базарит Лёха, как ходил он лихо, он кандидат технических наук!

Вдоль речки Шуйка пёрли долго-долго. Через мосты вела дорога вдоль.
В тайге марийской вспоминали Волгу, небес осенних синюю эмаль…
Но вот дорога повернула влево, а нам вперёд, где чаща, бурелом.
А я, друзья, по гороскопу Дева, сейчас бы ванну и уютный дом…

А вот и Шуйка, есть и переправа: лежит ольха гнилая поперёк.
И появилась тут в душе отрава – внутри меня задвигался зверёк…
Он мне шептал, что я, наверно, брякнусь, он мне внушал, что я сейчас свалюсь,
Но тут инструктор грозно что-то вякнул, а шеф сказал, что я не так молюсь…

Что нужен шест и крепкою рукой его сжимать вот эдак и вот так.
Вот этой самой левою ногою ступать… и быстро, мать твою, растак!..
И снова лес, тайга, мы в середине. И тычет пальцем шеф опять вперёд.
Мы забрели в какую-то трясину. Ох, встретим здесь, наверно, Новый год!..

Но прорвались и вышли на дорогу, и добрели до речки - Иркой звать!
Я приходить уж стал в себя немного и захотелось кушать и поспать…
Но шеф сказал, что будет переправа, а ночь уж близко, чей-то вой вдали…
И снова страх под ложечкой отравой и в голове шакалом заскулил…

Лежат стволы, инструктор обезьяной пролез верхом, не замочив штаны.
Хотелось мне вот так же лазать рьяно, но мне рюкзак мешает, пацаны!
Я лез сквозь ветви, матеря бобрятник, и ветки били прямо мне в лицо!
И подо мной качался весь курятник, и вдруг сучок упёрся мне в яйцо…

Я сразу взвыл, почувствовал уменья и ломанулся к берегу, как лось…
Уже инструктор наколол поленья, поели все, а мне всё не спалось…
Запропастилась где-то сковородка, костёр не греет, встал не с той ноги.
И хорошо, что первая же ходка, нас вывела к дороге из тайги!

Мы по дороге выбрались к Марьеру, инструктор долго матерно скулил.
На берег он спускался, как к барьеру, он дома снасти-удочки забыл!
А вот и мост - одной ногой в могиле уже он был, качаясь на волне.
И рожи наши были уже в мыле, я выкрутасы делал на бревне!

Озёр Марьеров оказалось много! Топтали скоро берег мы Большой!
Но тут у Лёхи прихватило ногу и кандидат наш стал совсем больной!
Мы стали думать - двигать восвояси? Или переться сколько хватит сил?
Колено в бинт покрепче подпоясав, заковыляли: «Бог, меня спаси!»

А тут и ветер налетел могучий и стал валить стволы и дерева!
И кроны ёлок подметали тучи и кое где виднелась синева…
Вручили Лёхе посох для удобства, ну не костыль и даже не бамбук.
Но наш соратник не тянулся к жлобству, он кандидат технических наук!

Мы прошмыгнули мимо Симакайки, хоть сапоги испачкали в грязи.
И ветер выл над кронами нагайкой, а в речках Стасу виделись язи…
А вот и речка – Норка, плещет в шпалы. А брёвна будто ожили все вдруг!
Тряслися ноги, словно у шакала, но шёл упрямо наш трёхногий друг!..

Свернули влево к этой самой речке и отогрели души у костра,
И грелось сердце, как зимой у печки, метался ветер в кронах до утра…
Стоит берёза прямо над палаткой. А вдруг её завалит этот шторм?!
Её пилили, били её пяткой, но видно хилым оказался корм…

А по утру красивая дорожка нас привела к Большому Игирьер!
Мы поискали малое немножко, хотя хватило и Больших портьер!
Да, здесь озёра, словно на картинке! Эх, как же Стас все удочки забыл!?
Хоть зеркала затянет скоро льдинкой, но он ходил по берегу и выл…

Озёр Гусиных видели мы много, но на таких ещё я не бывал!
Через болота, мхи вела дорога, увал сменялся снова на увал…
Но вот редеют сосны и болото, пружинит что-то мягко под ногой.
И на сучке сидит большущий кто-то. Инструктор вякнул: «Это домовой»..

А глубина Гусиного пять метров! А может больше, не достали дна!
Эх, протоптали сотню километров и не поймали даже пескаря!
Тут вспомнил шеф про компас и про карту. И понеслась такая круговерть!
Боялся, что сегодня выйдем к старту, а это значит, встречу здесь и смерть…

Мы разгрузили больше полкоманды, ломились в чащи, как в родимый дом,
Мы стали словно члены одной банды, пропахли круто потом и костром.
И снова речка Норка и плотина: бобры старались, грызли всё подряд.
А что поделать, та ещё скотина и мы решили бросит якоря…

Опять костёр, сальцо, молочный ужин, гитара, песни, на лице паук.
Мы пятый день в тайге марийской кружим и кандидат каких-то там наук…
А утром, мама! Снегом всё укрыло! И грызуны затихли подо льдом.
Тоскливо сердце за грудиной ныло, глаза закрою, вижу сразу дом!..

А снег всё падал, засыпая яму, и украшал деревья и кусты,
Мы шли тайгой и вспоминали маму, и для костра сдирали бересту…
Всего шесть дней. В тайге. Вдали от дома. Но как богаче эта жизнь, друзья!
А в городах? Ведь то не жизнь, то кома! Но мы ж не пешки, вспомните ферзя!

Ходите мощно, в разных направленьях. Живите ярко – солнца хватит всем!
Смотрите чаще на огонь поленьев и вы решите ворохи проблем!
И выходите чаще на природу, чтоб слышать сердца добрый, сильный звук!
Все люди могут и любой породы и даже те – технических наук.

Идите срочно в горы и на воду, в тайгу, в пещеру, лишь бы не сидеть!
Ведь не шагнёшь, так не узнаешь брода! А сколь увидеть можно, обалдеть!!!
Спасибо вам, друзья, за единенье, за доброту, отзывчивость и такт.
За эту Жизнь Эмоций, Удивленья! Меня просите, если что не так.
Октябрь-декабрь 2019 года

«Крымские частушки про пешеходные побегушки-2019»
Чтоб картошку не копать и с женой не спорить, В Крым решили умотать – искупаться в море!
Наш начальник – друг Максим, набросал нам планы: «Мы пойдём от сих до сих, не считая ванны»
Мы поверили, в рюкзак побросали вещи… Только было всё не так, сон-то был не вещий…
Скарб, уложенный Вадимом, вскрыли перед взлётом – Весь коньяк на склад незримо перешёл с полёта…

Прилетели в Симферополь, получили «коконы». Не растёт родной здесь тополь, ночка греет локоны.
На поляне кизяков нам приснились «сказки» – Пять здоровых мужиков ели, молча, кашки…
На «Поляне Сказок» искры – звёзды рассыпаются! Лишь в напряге мои икры, глазоньки слипаются…
Только слышу я сквозь сон тигров, львов рычание! Навалил в трусы, пардон! Это ж злодеяние!..

В группе нас всего лишь пять мужиков-туристов. Поспешу сперва назвать главных анархистов:
Матерясь на каждый шаг, вот Андрей шагает. Всё он знает, будто маг, рот всем затыкает…
Следом топает Вадим, басом буки кроет. С бородой – неизгладим, пяткой скалы роет…
Сумку носит на груди Глеб, не расстаётся. Сердце видно не в груди, сердце в сумке бьётся!..

А последним пилит Стас, щёлкает затвором. На орла похож в анфас, и поёт не хором…
Банду эту всю ведёт друг Максим, инструктор! Он нигде не пропадёт – Человек-Конструктор!
И полезли дружно в гору Боткинской тропинкою. У Вадима тапки в пору, только кой-где с дырками…
Водопадик Яузлар со скалы нам капает. Только чудится мне «карр», дьявол меня лапает…

Крест над лесом на скале! Вид, как с самолёта! Только тяжко что-то мне, будто съел помёта…
Снова вверх тропою лезем, но теперь Штангеевской. Коньячком Андрюха грезит – день варфоломеевский…
Громоздятся скалы в небо, балерины – сосны! Никогда в Крыму я не был, но ещё не поздно!
Вот припёрлись к водопаду, «Учансу» написано. Хохотали до упаду, ведь течёт, как писает!..

Таракташскую тропу потом окропили. Из бетонной, из трубы жажду утолили…
Командир три раза в день нам готовит порево. И ему совсем не лень! Нравится мне, здорово!
Кухня наша небольшая, варим всё на веточках, Но халявы не прощает – поработай, деточка!
Забралися на хребет, а по-крымски – Яйлу. Жаль, воды здесь только нет, снега и фристайла…

От горы Куин-Тепе подались к каньону. Кто бежал, а кто скрипел с рожицей миньона…
Мы водицею помылись, у костра погрелися, И в палатку забурились, ведь уже наелися!..
Стасик лёг среди поляны, спал один на коврике. Ночь прошла не без изъяна – холодно до коликов!
На траве седой налёт – иней называется! И народец не встаёт и не отзывается…

Еле-еле отогрелись и в каньон потопали. Только мальчики не спелись, всё ушами хлопали…
Хочет Стас заснять моменты, а ребяток след простыл, Лишь следы, да экскременты – не докажешь, что здесь был…
Мы по скалам, как козлята, лезем, скачем, прыгаем. «Эй, ау! Вы где, ребята!?», слышу – носом шмыгают…
Мы спускаемся всё ниже, скалы вверх уносятся: Стены выше, скалы ближе – сердце в пятки просится…

Мат Андрея то и дело по тропе разносится, А моё сердечко пело – в Крым ещё раз просится!
Окунётся тело в ванну, станет юным, розовым! Можно ехать вам хоть в Канны и хмельным, тверёзым!
Из киоска у дороги накупили мы харчей – Не хотели наши ноги подниматься, хоть ты бей!
Командир сказал, что Струи серебром сверкают здесь, Но теперь скала-Статуя водопад скрывает весь…

Князь Юсупов возводил на реке плотину, Тут форель он разводил, прочую скотину.
На поляне Барской встали, здесь вода в пещере. Жаль, гитару мы не взяли, Стас бы спел Венере…
Огоньками любовались ноченькою звёздною, И в палаточке пинались, но не-посерьёзному.
Утром, сделав круг почёта, вышли в лес мы буковый. Кабанам там нету счёта, слышали, как пукали!
На горе Залёт Орлиный видели двух воронов, Да Андрея рык звериный с матерщиной поровну…

Собирали мы кизил, яблоки, ранетки. Вадик Стаса всё просил: «Скушай с этой ветки…»
На кордоне Ай-Димитрий не нашли водички мы, Но Максим такой же хитрый – запасся бутылками!
А потом опять каньон с ваннами да скалками. Узунджа зовётся он с сойками да галками…
Добрались к водозабору и устроили обед. Искупались – было в пору, но я съел ещё б омлет!
Жаркий путь привёл в селенье, где есть пруд с рыбалкою! А ещё хочу варенья и жену со скалкою…

В Родниковом во селе в магазин сходили: Ещё долго в животах поревы бурлили…
В балку Босу поднялись, кабана узрили. Хорошо не подрались, просто почудили.
Из колодца нацедили мутненькой водицы. Штормы буки не щадили, может помолиться?!.
Вадик ласты укреплял, сохранить чтоб пятки, А потом под тентом спал в тридцать три лопатки…

На гору Кильсе-Бурун влез, махая шашкой! Ветер там, почти тайфун – море всё в барашках…
Вдоль обрыва шли полдня, наслаждаясь видами: Море, горы и поля, ящеры с аспидами…
Кант Форосский проскочили и в Байдарские Врата. Там роточки промочила вся туристская братва!
А с вершины Челеби вышли к «Храму Солнца»! Силу здесь тебе дадут, только дай червонцы…

Вот гора Ильяс-Кая, крест – «Спаси нас, Боже!» Взгляд в далёкие края, плачущие рожи…
День закончился – «Ура!», турстоянка «Ласпи». Спать давно уже пора, нам ещё бы ласки…
Костерочек распалили, мусорок сжигая, Анекдоты потравили, звёзды наблюдая…
Разрыдался ночью Зевс, капал на палатку. Уплетал Иваныч кекс, Глеб зевал в кроватке…

Ходку с кружкою в руке топал Глеб тропою. Воду он черпал в реке, заедал смолою…
Под дождём, пугая соек, поднялись на Куш-Кая. Глядь, пред нами куча стоек, это, видно, для зверья.
Рылом изгородь толкая, кабаны глядят на нас. И олень, ногой брыкая, рогом целится им в глаз…
Тут завыла вдруг сирена, глядь – вояки из земли! Избежали чудом плена, подозренья отмели…

И крутой тропой припёрлись к роднику Язьма-Чокрак. Ветер, дождь, а мы замёрзли, и решили, что пора…
Нам не к морю, а от моря, где тепло, уют и душ. Обсудили и, не споря, ломанулись снова в буш…
Два часа и Балаклава появилася вдали, А на море катер плавал, вид почти, как на Бали!
Бочка-Смерть и укрепленья, что осталися с войны. Нету слов от удивленья, будем помнить, мы – сыны!

Балаклава предо мною – всё, закончили маршрут! Я приду сюда весною, буду снова там и тут!
До свиданья, Крым желанный! До свиданья, горный край! Съем сегодня каши манной, через год меня встречай!
22.09-2.10.2019

Шарж о горном походе по Приэльбрусью-2019
В туристский клуб зашёл один разочек, чтоб посмотреть, что это за фигня.
А там мужик базар какой-то точит, что не хватает Гор нам и Огня!?
Он говорил, как пел, как Магомаев, и понял я, что это – про меня!
Я бегать стал, я обгонял трамваи, и щупал пульс, давление кляня…
Орали мы от страха на тарзанке, скребли на Башне старенький кирпич,
По сто рублей откладывал я в банке, чтобы пролезть кавказский мульти-питч…
Мы штурмовали мёрзлый берег Волги, как Бонапарты жили мы в снегах,
Но до похода было ещё долго и все ходили будто на сносях…

А по весне ждала нас Чувашия, её болота, речки и тайга!
И понял я, поход – моя Мессия! И что такая жизнь мне дорога!
И вот карьер, смотрю – скала стеною! И нужно лезть, как муха по стеклу.
Боялся, думал, что сейчас завою, что лезу я на гору Макалу…
Но я залез, хоть надышался пылью, и словно крылья были за спиной!
И понял я, что Горы будут былью, и что Эльбрус потрогаю рукой…
И вот Былым с кавказскою капустой, река встречает чистою водой.
Мы рады так – улыбки аж до хруста, и что же ждёт нас впереди с тобой?

Прошли чуток и сразу переправа! Шагнул разок – в Былым чуть не уплыл!
Река Кестанты – это, как отрава! Больной мой зуб, он сразу же заныл…
Мы шли в траве, скрываясь по макушку, бродили речку, будто кабаны.
И заносили собственную тушку, туда, где бродят только лишь козлы…
И, наконец, забрались все на стойло, копали грунт, чтоб можно было лечь.
Я выпил бы сейчас любое пойло, не пикнул бы, кол кто-то стал бы сечь…
И снова речки, склоны и прораны, трава, туман и мутные глаза.
И всё же пик тянул меня арканом, а за хребтом мигала мне гроза…

И вот Гора и на Горе Болваны! Взялись откуда, кто соорудил?!
Здесь выход есть, наверное, в нирвану, иль это Боже так наворотил…
С горы видуха, как с аэроплана! Вон там Катын, вон Шхара, Салынан!
Эй, потяните ручку от стоп-крана, а то мозги уварятся в банан…
На перевал с горы и по каменьям опять куда-то к чёрту на рога.
Меня глодали червяки сомненья, ведь жизнь моя мне всё же дорога!..

И вдруг прикол – среди камней запруда! Вот тут бивак, песочек даже есть!
Вот это счастье! Это – не забуду! А ведь таких вот счастьев и не счесть…
А поутру карабкались до неба, но лишь забрались только на седло.
И кроме Макса здесь никто и не был, но он сегодня с нами заодно!
Ох, Сарын-Тау, мы ещё не знали, что по камням пропилим целый день!
Откуда все они сюда упали, и чтоб присесть – один хотя бы пень!
Перед обедом вдруг упёрлись в скалы, что как назло нам встали на дыбы!
И хорошо, что их там было мало, а то б пора заказывать гробы…

А наверху под скалами водица, почти что пруд, укрытый только льдом.
У нас обед, и жаль, что нету пиццы, когда уже закончится дурдом?
Но Алексей куда-то вверх по гребню повёл братву, пришлось идти и нам.
А гребень вёл к вершине гибким стеблем, а мне казалось – прямо к небесам…
Мы не дошли немножечко до неба, но я стоял на уровне вершин!
Но не до зрелищ, мне бы только хлеба, и колбасы немножечко, с аршин…
Спускались вниз мы по «живой» сыпухе, боялись так – сводило животы!
Орал инструктор матом: «Эй, вы с..ки! А ну вперёд шагайте же ск…ты!»

А мы крались, как воры тёмной ночью, в коленках дрожь и в пятках вся душа.
Но разрывало матом страх весь в клочья и было легче вроде бы дышать…
Я до ночёвок брел Наполеоном и на песочке вздумал умереть,
Но нужно было строить дом с пилоном, варить пшено и на луну смотреть…
А по утру дубильник, как в могиле! Ручей, что тёк вчера, замёрз дотла!
А тело будто после оверкиля, душа сгорела – только лишь зола…

Но вот Ярило отогрело душу и мы пустились в свой опасный путь.
Я свой обет теперь уж не нарушу – дойду до дома я уж как-нибудь…
Бараньи лбы и вид, как с Фудзиямы! А Колю с Димой даже не видать.
Идут одни, они же без изъяна – умеют всё и даже могут знать!..
Обед и пруха долго по долине и мост такой, что шаг и всё – тютю…
Но как приятно ехать на машине! Арбузы жрать и разный конфитюр…
Но поредела баушек компашка - Валюша с Настей уезжают вниз.
И кое-кто рвёт на груди рубашку, но ведь понятно, это не сюрприз…

Мы распихали в рюкзаки снарягу и по Сылтрану впёрлись ишаком.
И тут я понял, эту передрягу я проживу, но только лишь потом…
А мы всё перли вверх, жуя малину. Сошло с меня, наверно, сто потов!
Но всё же жив, и никуда не сгинул и даже вверх опять идти готов!
Но видно мы малины мало съели. Мы не дошли до озера чуть-чуть.
И песен тоже под луной не пели, и про гитару, Стасик, ты забудь…
А поутру с плотины сообщили - заждались нас родные братаны!
Андрюха с Колей по камням втопили, нырнули сразу, только сняв штаны…

И снова вверх, где камни, льды и небо! Где гребень круто лезет в синеву.
А мне хотелось колбасы и хлеба, и подоить коровушку в хлеву…
А «Бумеранг» рубят льды киркою, и лезут в зубы, к чёрту на рога!
А мы желудки балуем халвою и ждём когда проступит борода…
Мы забрались на гребень, как на лифте. Но разбежались блошками потом.
А на горе , как и в романе Свифта, скандал-базар почти что с кулаком…
Но проорались и к седлу спустились, а там ни льда, ни снега - камнепад!
У шефа чувства сразу притупились, он по седлу метался, как гепард!

Но подвернулся вариантик хилый, и если всё удастся - будем жить!
И понеслось: верёвки, камни, силы. Шеф матерился, думал - будет бить!
Но обошлось, спустились все живые. Сожрали сало с млечною звездой.
Я вспоминал минуты боевые и думал: «Всё пора уже домой…»
Кезген-Баши блестит ледовой сталью, мы на его верхушку встать хотим.
Без рюкзаков любуемся мы далью и шьём снега желанием своим!
Под нами льды, жандармы и карнизы. И все пути отсюда только вниз!
Мы на горе и это не капризы! Мы на горе - вот это классный приз!

Потом бегом к седлу и ледниками - пока мешки рекой не унесло.
И нету только связи с братанами, куда их ёлки к чёрту занесло?!.
Под вечер Дима вновь проголодался, на «двойку-Б» за пюркою сходил,
Но только малость Дима облажался - там семена лишь кто-то обронил…
А ну и ладно, двинем напрямую. Вот перевал, а вон и «Бумеранг»!
И заложили взлётную кривую, на перевал взлетели, будто танк!
А там объятья, слёзы, умиленье. Как бы и свадьбы не было бы тут!
Но только други проявили рвенье и уходили на финальный круг…

А нам по льдам, снегам и костолому таскать мешки неделю до зари.
Эх, был бы магом, постелил солому, а на горах зажёг бы фонари!..
Как на спине кита мы на хицане сожрали залпом борщ, халву и чай.
А на седле безудержно мы ржали - у шефа боты завопили «Дай!»
Жандарм и пропасть, а между - палатка. И солнца луч рапирой прямо в грудь!
Пусть это будет завтрашней зарядкой, ведь завтра будет самый сложный путь!
И вновь с рассветом буры и верёвки, мы шли к земле почти как корабли.
Нам не хватало мужества, сноровки, но мы прошли, МЫ «ДВОЙКУ-Б» ПРОШЛИ!

Но командир опять к вершинам рвался! Нашёл какой-то новый трудный путь.
И я за ним, за выступы цеплялся, чтоб от меня не смог он улизнуть…
Вот забрались, а тура нет в помине! Это чего же - наш первопроход?!
Да я же рожу вымажу всю в глине! Вот это да! Вот это классный ход!
Есть перевал Ульяновских туристов! Есть новый путь кавказский непростой!
А мы, друзья, похожи на артистов! Ведь три недели я почти живой!
И вот он траверс: гребни, камни, скалы. Куда-то Дима скрылся за скалой.
И я стоял растерянный, усталый. Хотел я вверх, но я ведь не такой…

Я не уверен, тяжело мне, страшно. Но сделан шаг и вздох, и снова шаг!
Когда-нибудь я ринусь в рукопашный и над вершиной подниму я флаг!
Шеф убежал проведать - где там Дима. Вернулись оба да ещё с горой!
А остальные пролетели мимо, но ничего - всё будет и со мной!
На гребне мы, как тополь на Плющихе! А тут гроза по нашим каскам хрясь!
Забились в бочку мы как облепихи, пережидали ужас, матерясь,
А гром гремел, да так, что глохли уши! Сверкало так, как солнце взорвалось!
Дрожали в пятках мелко наши души, моё сердечко вдруг оборвалось…

Мне захотелось вниз скорей спуститься, прилечь на травку с утренней росой.
Среди лесов, полей вдруг очутиться, умыться свежей волжскою волной…
И, словно львы, к земле мы устремились. Мы пронизали небо, дождь, грозу
И ведь живыми, целыми спустились, хоть я чуток ещё и торможу!..
А по долине зайцами скакали! На перевал взлетали, как орлы!
Нас чабаны, как королей встречали! Но понимали - это же козлы…
А нам всё пофиг, и скрипя вибрамом, рубились вниз почти до темноты
Я по тебе давно скучаю, мама! Лишь обломаю все свои понты…

Вот так вот было, может, по-другому. Но я усвоил - надо много знать!
Тренироваться много, до истомы, ведь Горы нужно просто ПОНИМАТЬ!
Спасибо вам, друзья, за откровенья, за доброту, отзывчивость и страх!
За пониманье и за единенье! Меня простите, если что не так…
Август-ноябрь 2019 года

Шарж о пешем походе по лесам Чувашии-2019
От инструктора
И снова май, и вновь глаза искрятся, Течёт по жилам что-то, но не кровь…
И по ночам мне буреломы снятся, И к рюкзаку я чувствую Любовь!
И снова сеть высасывает душу: Чего им брать и сколько, где достать…
Но зов туризма я уж не нарушу И научу туристами всех стать!..

От лица чайника (совокупно)…
И вот тайга, и мы стоим пред нею, Обед глотаем даже не жуя.
Я в эту чащу и шагнуть не смею, А мне там жить! О, Бог, спаси меня!
Рюкзак уж мой, как самосвал нагружен, Но тут завхоз мне свинку подложил:
«Тебе вот сало, сыр, последний ужин…» Эт, чтобы я до этих дней дожил?!.
Пытался встать, но подогнулись ноги – Придётся мне учиться вновь ходить!
Зачем припёрся я сюда, ей Богу, Ведь можно проще всем сума сходить…
А нас в колонне, как назло тринадцать! И всех ведёт какой-то мастер Стас.
Он, говорят, по рожам может бацать И на гитаре тоже высший класс!..

За ним мальцы: Серёга, Рома, Коля. В тайгу загнал любимый их физрук.
Не дался б я, была б моя здесь воля, Но я тогда отбился бы от рук…
Физрук их тоже прёт в колонне этой, Похож на шкаф с руками, головой.
Играет гирей, будто бы монетой, И всё базарит со своей трубой…
Как дромадер пыхтит в строю Олежек. Он напросился в эти чащи сам.
Проситься только нужно было реже, Теперь вот при навстречу всем ветрам…
Ещё припёрся бородатый Дима, И говорит, что встретит здесь людей!?
Они к нему приедут – во картина! Но он турист до мозга и костей…

Ещё прикол – ведь штурман наш из Пензы! Он свой прибор лишь к праздникам достал!
Я пятки стёр вибрамом, будто пемзой, Мой организм уже скилетом стал…
Ещё есть врач саратовский, ей Богу! Поможет, правда, вряд ли, коль припрёт.
Тут проще всем оттяпать сразу ноги – Никто назад обратно не придёт…
Ещё самарцы шебуршат листвою. Один худой, второй всё время ест.
Один подушку взял в поход с собою, Второй котёл съедает за присест!..
Средь бурлаков идёт девчушек пара, Как две ромашки посреди стерни.
О, сколько было выпущено пара: Что есть, где спать и прочей всей фигни…

Завхоз Ирина по тайге, как в танке! И шеф её в обиду не даёт.
А Оля наша вегетарианка, Но и она ничуть не отстаёт…
И вот колонна в чащу ломанулась. Я запыхтел и сразу же устал…
А надо мной стволы, стоная, гнулись, И думал я, что не за грош пропал…
Иду по лесу и смотрю на попу, В уме считаю парочки шагов.
Я б щас колено вепрево бы слопал, А мне суют остатки от рогов…
А журавли курлыкают в Мерчинках, На солнце млеют жабы от любви,
И в позе цапли прёт рюкзак Иринка, И где-то в ёлках трелят соловьи…

Тут впереди бобры кого-то съели, Хотя вся шерсть как будто от лося.
На речке Киря, у костра мы пели, И мне казалось – я уж на сносях…
А по утру сходили к речке Юбал, Без рюкзаков, лишь дождик моросил!
Что было дальше, мне уже не любо, И я об этом шефа не просил…
Нашёл он две поваленных берёзы, Что полоскались кирьскою волной.
Как глянул я – причёска дыбом, слёзы из глазок сразу брызнули рекой…
Но перебрался Дима обезьяной И закрепил верёвку за сучок.
И по берёзе брёл я, будто пьяный, Стучало сердце где-то в каблучок…

И по берёзе стал народ мотаться, Но тут Роман немного учудил.
Решил он в Кире, видно, искупаться, Но за сучок авоськой зацепил!
Спасли, конечно, мокрого беднягу, И в дождь, в тайге сушили целый день.
Но долго нам мерещились коряги, передвигаться было страшно лень…
Гляжу сквозь чащу, вижу чьи-то уши! Ну, всё понятно, глюки, так и есть…
Тут вдруг лосей запрыгали две туши, а тут чего? И звери ещё есть?!?
Сварли борщ у речки у Кочкарки И с полным животом, да на волну!
Рычал физрук голодною овчаркой, А Рома трясся, что пойдёт ко дну…

А по утру дубак, как на Ямале. Я, не мигая, на костёр глядел,
Мечтал о бане, туалете, сале и кое-как сердечко отогрел…
Куриное яйцо вдруг на дороге! И вспомнили, что Пасха в этот день!
Сюрприз достали – куличи в твороге! Вот это классно – это мне не лень!
И тут пропали просеки, дороги. Глядит из луж лягушачья икра…
Строчки бросались кучами под ноги и думал Коля: «Всё, домой пора…»
Потом пошли болота и трясины, Овраги нереальной глубины!
И пахло из распадка дохлой псиной, а с неба тёк поток голубизны…

Припёрся на бивак полуживой я и думал: «До утра не доживу».
И снился сон, что умираю стоя, и слышал, как спускали тетиву…
Мы просочились сквозь бугры «термитов», но тут овраги встали на дыбы!
И понял я – на брёвна нет лимита! Опять река, а ноги, как столбы!
Но в этот раз всё обошлось удачно, никто из нас в Пикшаре не утоп.
И вдруг упала челюсть моя смачно – здесь где-то мишка – это, как потоп!
От муравьёв – одни воспоминанья, от леса – пни, лишайники и мхи…
Мне виделись клыки и рты пираньи, а в нос шибало запахом ухи…

Мы ломанулись, как на стометровку, Но засосало тиною сапог!
Тут наш Серёжа проявил сноровку и нашему фотографу помог!
Сусанин наш тараном прёт сквозь чащу. Такому и медведи не страшны!
А мне привала ничего нет слаще, не надо мне ни сала, ни халвы…
Иду сквозь чащу, как велоцераптор, Атратку речку вброд перебрели,
Нашли под ёлкой настоящий трактор, спереть хотели, но не унесли…
Нам не хватало только бурелома, он не заставил долго себя ждать.
Себя жалел, что не остался дома, хотелось выть, но надо кандыбать…

Попался ёж, иголки – умиленье! Потискали и снова в бурелом.
Я жив ещё, увы, на удивленье, не вспоминать стараюсь о былом…
Услышал звук проехавшей машины – Как будто мне иголкой дали в зад!
Вот так они рождаются – мужчины, а мы пока ещё лишь детский сад…
На трассу вышли, нас качает ветром. Навстречу люди, нас не узнают.
Устали мысли и мозги все пеплом, а нашим деткам, школьникам – «Салют!»
Троих списали и троих вписали, обмен прошёл, как масло режет нож.
Те, кто пришёл, увы, ещё не знали, на что их будет завтра день похож…

А мимо нас Димитрий ходит стильный, а командир – вам не хухры-мухры!
Живут, готовят, даже жрут отдельно! Попались нам не очень-то шабры…
Один кузнец, кулак, что наковальня! Глаголет будто радио-шансон.
Второй молчун, а может умывальня, красив, как bond, а может быть, пижон?..
Средь сорняков цветёт девчушка Надя – Поит глинтвейном, моет котелки.
Отдал бы руку, сердце, всё, не глядя, лишь оттого б, что ждёт её, спасти…
И вдруг балдёж – идём лесной дорогой! Нам ёлки машут лапками – лафа!
И только шеф лосиным машет рогом, а на буграх встречает сон-трава!

Вот речка Орлик наполняет Люлю, но вновь канаты мы не достаём
Водица в Люле показала дулю, мы в ОЗК её перебредём…
Вот здесь была железная дорога, но только шпалы кучей по краям.
Казармы нет и нет её порога, но есть тайга и в середине – Я!
Решили глянуть на кордон Вязовый, квартальный столб увидели – живой!
Сквозь грязь и лес заваленный, кленовый пришли к воде в овраге, Боже мой!
Рассвет, асфальт, а вот уже и Бездна! Дрожу осиной я на ветерке…
Хотел сбежать, но было уже поздно, сказали: «Цыц» и повели к реке…

И ломанулся Коля по берёзе и закрепил за комель крепкий фал.
А мне смотреть мешали дождь и слёзы, я кулаки и зубы крепче сжал…
Схватил верёвку, шаг и покачнулся! Адреналин ударил мне в живот!..
Через сучок берёзовый запнулся и дождь плеснул мне горсть водицы в рот…
Я перешёл! Я жив и не свалился! И даже дождь не страшен мне теперь!
Я горд собой, не зря сюда просился! Я стал бесстрашным, я почти, как зверь!
А дождь всё шёл, смывал следы пожарищ, где мох и плесень обживали пни.
Не унывай, дружище и товарищ, мы долго будем помнить эти дни!

Вот Белый Ключ, болота за спиною, одежда пахнет дымом от костра.
И стала палка Дмитрию родною а, значит, нам домой уже пора…
Рекой Кувалдой двинули к востоку и посетили целый ряд вершин!
Вот только нам от этого нет проку, как нет в тайге трамваев и машин…
Овраг такой, что еле перебрались, устали так – обедать собрались.
Потом к истокам Бездны Чёрной крались и еле-еле к ночи добрались…
А утром я попался на уловку – шеф прогуляться к речке пригласил,
Без рюкзаков – лафа и есть сноровка, но я не знал, что нужно столько сил…

Мы до обеда двадцать миль промчались, как рысаки до устья доскакав,
И даже тётки шёпотом ругались, и кое-кто закатывал рукав…
Но тут сказали, что пора обедать и что рассольник скоро станет петь,
И понял я, что нужно много ведать, и много знать и многое уметь…
Нашли избушку прямо на границе, командой дружной «посадили» клён.
И видел я друзей прекрасных лица, и понял, что в туризм теперь влюблён!
Пришли к реке, а там плотин, как грязи! И тины тоже, в общем, завались!
Но мы теперь почти уже, как князи, но тут мне Саша вякнул: «Не хвались…»
Костёр, компот, разборы всех полётов: вот это хорошо, а это – брысь!
Звучали в сердце у меня фаготы и улетали песни к звёздам ввысь…

Я приглашаю вас в Леса и Горы, на берегу встречать земной рассвет.
Когда глазами впитываешь зори, счастливей нас людей на свете нет!
Благодарю, друзья, за единенье, за доброту, отзывчивость и страх.
Спасибо вам за смелость и терпенье. Меня простите, если что не так.
31 мая 2019 года

Шарж о пешем походе по Марийским лесам-2017
Опять весна, апрель и в попе зуд, и в голове шальные мысли бродят:
Где, с кем, когда сожрать мне соли пуд, а то ведь дни впустую всё проходят…
Вот в Адыгее классные места! Но весь народ попался на Марийку.
Ну, что ж, пойдём в таёжные леса, а вдруг поймаю в речке я маринку!

Газель загнали в самый первый дом. Пускай стоит, она не пригодится.
Из мест куда сегодня мы пойдём домой уже никто не возвратится…
Прощайте люди и прощай село с названием дурацким - Кокшамары.
И не могу сказать, что повезло, уже неделю снятся мне кошмары…

Что я иду таёжною тропой, а подо мною плещется Кокшага,
И что-то давит где-то за спиной, и градом пот от каждого полшага…
Пять мужиков пыхтят, как паровоз. А первым шарит сам Иваныч Стасов!
Во всех лесах он знает весь навоз, и погубил немало уже асов…

За командиром девушка-краса и звать её, по-русски если, Ольга!
Она впервые ринулась в леса, любимых деток бросив так надолго…
Сергей в лесу, как хариус в воде! Он следопыт и опытный охотник.
Ну, берегитесь звери, быть беде! От ваших тыщ останутся лишь сотни…

Володя тащит пару рюкзаков: лопатки мнёт один, второй на пузе.
Пройти маршрут он в принципе готов, но только шар окажется ли в лузе?
Арсен из тех, кто здесь, а вроде нет!? Всегда он включен лишь на передачу…
Но не всегда в речах его лишь бред, и польза есть, особенно на даче…

Турист в походе, как алкаш в запой! Эй, пояс затяни-ка мне потуже...
И что за лес! Здесь щуки, Боже мой, живут бомжами в придорожной луже!
И зайцы ходят поперёк дорог, и нас смущают белыми штанами,
Зачем я вышел за родной порог, как я пройду весь этот лес ногами!

Всё гуще лес, болота, бурелом. К закату день идёт неумолимо.
И вдруг: «Здесь будет наш сегодня дом»! Хотел кричать, но вышла пантомима…
Костёр и песня - это благодать! Чеснок, сальцо, да с кашкою молочной!
Вот это всё пером не описать и не пройти в гимназии заочной…

А поутру в тайгу на первомай! На рюкзаках висят шары воздушно!
Традицию, Володя, соблюдай, ныряй поглубже, ведь сегодня душно…
А мы всё глубже в лес, где больше дров. Пришли к реке, что цвета неземного!
Но даже я купаться в ней готов, и не идти в лесные дебри снова…

Упаковали супчик в животы, и ломанулись снова в те же дебри.
А комары и мошки, вот скоты! - Уже глодают кости будто вепри!
Квартал, болота, чаща и тайга. Зачем сюда припёрся, мне скажите.
Пусть я зануда, нюня и брюзга, верни меня домой, эй, Небожитель!

Шеф ткнул перстом, сказал, что там река. Мы ломанулись, но не тут-то было!
То бурелом, то старица-сяка, я так устал, что тело моё взвыло!..
Поел, умылся, слушаю музон и мат, конечно, в каждом водном судне.
Ведь вся река сегодня, как Гудзон - сегодня праздник, завтра будут будни!

Вручил Сергей с утра всем амулет! Второй сюрприз - на головах банданы!
Нам не хватает только лишь котлет, и крепенькой хорошенькой лианы…
Как ледоколы прём через тайгу. И в такт шагам качается подснежник.
Нет, баста, всё, я больше не пойду, оставьте здесь иль киньте под орешник…

Пришёл в себя в реке Большой Мартын. Вокруг народец кролем рассекает!
А вечером на озере акын нам песни пел, хотя уже светает…
Рыбачил шеф - улыбка до ушей, хотя поймал он взглядом лишь ондатру.
Но он мечтает выловить лещей, и увидать живую Клеопатру!

Сошли на нет таёжные леса. Здесь был пожар, какого не видали!
И страшно так, что дыбом волоса и мы скорей к реке Сузрем умчали…
Путь на восток до озера Чуркан - я промочил все лапы до колена!
Чего припёрся я сюда, чурбан! Ещё три дня не выбраться из плена…

На берегу ветрище, как в трубе! Огонь в костре сдувает, как из пушки!
Рыбачить шеф не может, он в злобе и лишь грызёт печушки, ногти, сушки…
Припёрся с ветром колотун-Бабай! Подоставали все фуфайки, шубы.
Не можем спать, дубеем, вот так май! Стучат коленки, уши, даже зубы!..

Идём дорогой, батюшки, следы! И ни коровьи, а медвежьи лапы!
Ну, вот и встряли, не было беды… И почему не слушался я папы…
Мы припустили шустренько на юг, но тут болото нас остановило.
Вот западня, что делать-то, битюк? Но шефа то болото вдохновило!

И он попёр, как танки на Берлин! И гать качалась под его ступнями.
И ОЗК - вот это обувь, блин! Ещё б их оборудовать клешнями!
Загородили озеро Карась! Шеф лез в дыру и тихо матерился.
- А вот червяк, - сказала Оля. Страсть! И ложкой шеф чуть-чуть не застрелился…

Сначала мы свернули не туда, потом залезли к дьяволу за шкирку…
И понял я, что выживу тогда, когда сниму с себя всю эту бирку…
И я пошёл, хоть было тяжело, я нёс рюкзак, что натирал мне плечи.
Мозолью лытки все мои свело, но я с Мартыном ждал вечерней встречи.

А вот и он средь выжженной земли - как капля бирюзы на теле раны.
Да, я устал, но мы сюда пришли и ощущенье было очень странным!
Как будто я проснулся и прозрел! И мне вода вдруг небо показала!
Я выпил чаю, кашки чашку съел и жизнь моя прекрасною вдруг стала!

Шеф на рыбалке выловил рассвет. И всё хвалился - я такое видел!
А я в уме уже писал сонет, и жизнь цивильную почти что ненавидел!
Опять дубак, что вымерзла вода! Бредём на юг, наверно, там теплее…
Мне не даёт один вопрос - когда? Когда я стану чуточку смелее?..

Озёр Степанкино здесь столько - пруд пруди! И рвётся шеф опять идти рыбачить.
Где взять червей? О, Господи, найди! А то останусь здесь всю жизнь батрачить…
Довольный шеф с утра пришёл к костру: трёх карасей принёс в котле от чая!
- Ну, всё ребята, здесь я не помру, пошли домой, теперь дорогу знаю…

Вот так сложились майские деньки. Их я провёл совсем не тривиально!
Конечно, были мы почти пеньки, теперь дубы и это натурально!
Желаю вам ходить, бродить по свету! Чтоб прикасаться к этой красоте!
Ведь ничего прекрасней в мире нету! Желаю быть всегда на высоте!
5-6 июня 2017 года

Шарж о лыжном походе в выходные-2009
В февральский полдень звонок в мобильник: «Не хочешь, Стасик, пройтись по лесу?
И пусть погода, как холодильник, нам в группу нужен такой повеса…»
Я сдуру ляпнул: «Хочу, конечно! Всю жизнь мечтал я морозить попу…»
Потом подумал: «Живу беспечно, куда-нибудь уж пора в Европу…»
И завязалась вся эта каша: снаряга, карты, маршруты, люди…
Всё мне понятно, задача ваша, но я то знаю, как там всё будет…

Собрались как-то мы на «Веранде», где жить без «Скорой» уже не могут
И оказалось, что в нашей банде, одних Даниловых очень много:
Глава семейства – зам. пред. гор. думы, его супруга – директор тоже,
И сын Алёша с повадкой пумы, и дочь Олеся, что взглядом гложет.
Ещё семейка – Петро до Юрий с портретом, будто у Д,Артаньяна
А рядом Рома глазёнки щурит, и про снарягу терзает рьяно.
Ещё купчище – Димитрий Старцев – турист бывалый, рыбак заядлый…
Нужна мне помощь, ребята, братцы! А лучше ствол мне да трёхзарядный…

Ну, посидели, поговорили: про лыжи, палки, харчи, сюрпризы,
А жить там можно, меня спросили… Что им ответить на их капризы?..
Но жизнь косою незрелых косит, и поредели команды гроздья:
Больной пощады у гриппа просит, и не отпустит другой поводья…

Ну, что ж, угодно видать так Богу, мы грузим в тачку свои пожитки
И мчимся радостно в путь-дорогу в 105-й Игоревой кибитке.
Завёз нас в чащу за Красной Речкой и посигналил нам на прощанье…
А разговоры уже про печку, что нас отправили на закланье…
Утрамбовали свои авоськи, несмело встали на деревяшки…
Ну, что же, братцы – лоси и лоськи, а поиграем-ка мы в пятнашки!

И ломанулись в лесные чащи, вдыхая воздух зимы румяной!
Глазёнки каждый вокруг таращит, и крышу сносит, как будто пьяный…
Ведёт нас штурман – Борисов Саша, он знает всё тут: куда и сколько…
Ты не волнуйся, Данилов Саша – пройдём по плану кварталы-дольки.
И в пору жарить блины на солнце! Златое око на нас таращит!
А Лёша скушал на завтрак стронций – коньковым ходом с мешком шарашит!..
Квартальный столбик, привал и отдых, эх, постелить бы под попу маты…
И тут средь леса, ударом под дых: «Есть связь и спутник, координаты…»
Следят за нами давно в три ока, а Петя с Сашей их резиденты,
Болтает Петин прибор сорокой, ну ясно точно – они агенты!
Куда здесь деться? Придётся сдаться на волю родной Природы-Матки,
Авось укроет и может статься, увидим финиш подруги, братки…

Алёша сплавил изюм народу, орехи Стасик скормил Олесе…
И полюбил вдруг народ природу, и заговорил вдруг о друге лесе:
А не пора ли нам пообедать, отведать борщик с лесною тайной,
Но хочет Саша квартал разведать, что расположен у речки Майны.
И снова лыжи, снега и палки, кусты, подъёмы и мордохлысты,
Народу стало немного жарко, а очи светом сверкали чистым!
Обед и штурман попрятал карты, дров натаскали на две недели.
Пожечь стремился народец нарты, но сильно видимо есть хотели.
А борщ варили по всем наукам, всё по порядку, всё, как учили,
Вот передать бы ещё и внукам, науку жизни, как мы ходили…
Свекла с капустой в казан не лезут, а надо зайца ещё засунуть,
Три банки Саша ножами взрежет, а сало слопать, так нам раз плюнуть!

Борщ уничтожив, опять на лыжи, опять куда-то к едрене фене,
Загаром солнце весенним брызжет, и зреют в теле тихонько лени.
С горы да в горку припёрлись к Старой и крикнул Стасик нам весть благую:
- Доволен, братцы, своей отарой! И удовольствие прям смакую!
Короче, чуды, бивак здесь будет, тут строить чумы, а здесь варильня…
Мороз погоду стабильно студит, уж очерёдность стоит в пилильню,
Чтобы погреться работой дружной, а не бутылью в объём поллитра.
А шеф умчался лыжнёю вьюжной встречать на трассе купца Димитра.
И занялася братва работой: кто пилит сосны, кто колет брёвна,
Кто воду греет, а кто чего-то, а кто сачкует, тот мёрзнет ровно…
А шеф низиной снегами, полем припёрся к речке, что не замёрзла…
На переправе лёд колом колет, мурашки где-то по спинки ерзли…
А Дима вяжет уж лыжи к лыткам, и бьёт копытом – хочу, мол, в дебри!
И потащились они сквозь пытки – снегами к дому, туристы-вепри.

Вернулись в лагерь, а там кострище! Друзья тарелкой пугают зверя
И пусть нам дышит в лицо дымище, родное это, я в это верю!
Понатащила сюрпризы-тайны: от «Хе» до манго, о, Боже, пузо!
Я лопну где-то у устья Майны, и пропаду здесь, как тот Карузо…
От песен тело, душа запела, костёр согрел нам сердца и души!
А где-то в кронах сосна скрипела, казалось будто шептала в уши…

Шатёр – хоромы, ни чуть не хуже! В печи стреляют сосны поленья!
Споём-ка вместе, туристы-друже, пусть лопнут сойки от удивленья!
Про то, как жили, живём и дружим, про наши земли красы прекрасней!
Как Пилигримы на свете служим, как мы рождаем былины, басни!
Поднимем кружки со вкусным чаем, отметим малое приключенье,
Мы побывали в местечке Рая, и чтоб осталось к тому влеченье!
Живите долго, ходите чаще. Как дети будьте, как непоседы!
Чтоб было счастье, победа слаще – Viva, Природа! Друзья, с Победой!
27 февраля 2009 года

Шарж о приключениях на Урале-2016
Ау, братва! Ноябрь уж на дворе - пора уже готовиться в поход,
Верней, пора идти уже к заре, ведь мы бродячий, шебутной народ!
Я лишь подумал, может, на Урал? И тут же, раз - участники нашлись!
Чтоб не пойти, я много бы отдал, а тут Саранск, Тюмень - хоть удавись…

Шагает первым Саша из Мордвы. Похож он сбоку чем-то на лося:
Высок и строен, будто из воды к нам вышел витязь в шкуре порося…
За ним с игрушкой топает Борис. Как на икону он глядит в экран.
Вот поглядел и сразу же завис, ведь навигатор - Библия, Коран!

А вот пыхтит Марина-сибиряк. Росточек мал, но широка душа!
Она всё знает: что в душе и как, тропу Урала ОЗК круша…
Девчушка Вера, как лесная лань: тонка, стройна, всё сделает за всех,
Но кашель средь тайги похож на брань. И это плохо, так же, как и снег…

В поход пошёл и сын Максима - Глеб. Пока не спит он, что-нибудь жуёт:
То леденец, то яблоко, то хлеб, зато и первым, словно танк идёт!
Нас прикрывает с тыла Александр. Громаден сам, рюкзак такой же - «Слон».
Боец, философ, заклинатель мантр, но вот пришёл к Уралу на поклон…

Мы прём тайгой куда-то на хребет. И не понять, куда же делся тент?!
Сковорода исчезла, как щербет, который кто-то съел в один присест…
Нам повезло, что снегу не по грудь, а шеф плюётся, просится на юг.
А снег всё сыпет, заметая путь. И как бы мне тут не пришёл каюк…

Мы лезем вверх заснеженной тайгой. Мой организм давно уже устал.
Я скоро стану бабою Ягой. Меня Урал уже почти достал…
День длится вечно, я сейчас умру, но вот зовут обедать, наконец.
Эх, очень жаль, что я не кенгуру, умчался б прочь, прыгунчик-сорванец…

Вот перевал всё ближе и страшней. Страшнее ветер, что свистит средь пихт.
К бурану лезем, в пасть его клешней. И шеф бурчит, что сломан здешний лифт…
Мы как сугробы-призраки бредём. Зарылся Саша в маленький свой шарф.
И шеф сказал, что если мы дойдём, он премию нам выдаст. Или штраф.

Вот перевал «Ворота Зигальги»! Прошли под ствол, что в форме буквы «зю».
Хочу домой, все выплачу долги. Меняю чай горячий на ферзю…
Борисыч тычет пальчиком в экран: «Нам надо влево, слышишь, командир?»
А шеф орёт: «Направо!», но буран сейчас продует ушки нам до дыр…

Под лапкой пихт нашли себе приют, согрели руки, душу у костра,
Поели сала, вот вам и уют! Теперь поспать в тепле и до утра…
Но до утра поспать не удалось - до полуночи кашель грохотал,
Потом замёрзли ноги - не спалось, потом припёрло, вылез и пос…л…

Часа в четыре шеф развёл костёр, кричал в палатки, что ему тепло!
Ногою Глеба я глазья протёр и понял, что из носа потекло…
Я целый час не мог сходить отлить. Раздеть-одеть себя в такой дубак,
Наверно легче будет мне родить… Зачем пошёл зимой в поход, дурак…

Все греют ноги, сушат барахло. Перчатки вот сгорели в угольках.
Воняют боты, вот уже дошло… Гори огнём вся утварь, в пух и прах!..
Но шеф орёт: «Мы лезем под бугор!». И вновь тайга, курум и мордохлыст.
Я вспоминал горячий душ, кагор, но мне мешал в ушах ужасный свист…

Плутаем ходку, две, пришли к избе. Есть телефон, дрова и даже дверь!
Хотел от счастья спеть я на губе, но не для нас всё это, верь не верь…
Потом пошли курумные места. Как не сломали мы своих костей!?
Опять я вспомнил Бога и Христа и проклинал виновника затей…

Ещё курум и шеф уже не рад. И Саша выжат просто, как лимон.
Услышал фразу счастья: «Здесь бивак»! Жаль, я не взял с собою самогон…
Кругом тайга, но где-то есть бугор. Мы прём туда уже четвёртый час.
Борису мало рук, ему б багор! А лучше самоходный бы компас!

Лосиный след привёл нас под Шелом. Тут я увидел Гору - Боже мой!
Вдохнул я ветра, понял, что облом. Какой курум! Нет, я хочу домой!
Шагать ногами - Боже, упаси! Рукой цепляться - тоже не фонтан.
Мы лезем, как по травке караси; ползли почти, как на снегу банан…

Вершинный взлёт. Тут покрепчал мороз! Народ уже почти как бурлаки.
И лишь Саранск на гору держит нос, а командир сжимает кулаки…
Расстались дружно - мужики наверх, девчата вниз - им к сроку бы успеть.
Метался Саша в лагере, как лев. И пояс сжёг, чтобы себя согреть…

Всё хорошо, все живы, у костра дымят носки и прочее бельё.
Тут шеф сказал: «Домой уже пора. Там туалет, там ванна, там тепло…»
Мы ломанулись, как горох с горы! Но впопыхах вломились на курум.
Мы проклинали камни и бугры, но мне пришло сравнение на ум!

Мы в этот миг похожи на детей! Вот Глеб упал, ему помог Борис.
Нам радостно смеяться без затей, а не поход - давно б уже прокис…
Играет солнце с веточками пихт, искрится снег, как чистый бриллиант!
А мне на ум пришёл забавный стих, где я счастливый, радостный гигант!

Мы шли домой уральскою тайгой. Через снега, речушки и ручьи.
И было чувство, будто я святой! Вокруг друзья счастливые мои!
Да, нелегко идти сквозь бурелом, тащить рюкзак - мозоли я натёр!
Здесь вспоминаем свой уютный дом, а дома вспомним жаркий наш костёр!

Зато нашли мы тент, сковородку! Они пропали в самый первый день!
Неделю мы не прикасались к водке, зато здоров я, будто пил женьшень!
Я приглашаю вас в леса и горы, чтоб прикоснуться к Матери своей!
Всегда нас ждут пустыни, реки, море, а от Природы станешь ты сильней!

Живите ярче, не сидите дома! Памир, Тянь-Шань, не важно, всё сойдёт!
Желаю вам быть добрым и здоровым! И пусть всегда по Жизни вам везёт!
8-30.11.2016

Вершине Казбек посвящается...
За ущельем глубоким, за коварной скалою,
Среди туч возвышаясь над снегом и льдом,
Горизонт заслоняя ледяною стеною,
Горный пик устремляется в небо горбом.

Охраняют ветра все подходы к вершине.
И не каждый смельчак смог взойти на плато.
Но находятся те, кто, живя на равнине,
А желают поднять над вершиной платок!

Путь не прост и ведёт по ущельям и скалам,
По ледовой реке, что стекает с Майли.
А кому всех преград вдруг покажется мало
Ждёт невиданный Путь Сальвадора Дали!

По безбрежным снегам, средь разломов и трещин,
Под мерцающим небом из тысячи звёзд,
А за путь тот крутой приз вершиной обещан:
Будешь гордо стоять на горе во весь рост!

Но победа ещё далека и коварна -
Путь в долину, увы, и не лёгок, не скор.
Кто вершины достиг, к тем гора благодарна:
Отпускает грехи, на источниках сбор…

Здесь смывается пыль, пот усилий тревожных,
Проникают в сердца мир, добро и покой.
Но землицы тепло о маршрутах возможных
Вдруг повеет в душе непомерной тоской…

И захочется вновь посетить и долину,
И ущелья, и скалы, и льды и снега.
Расстаёмся на год. Нет тоски и в помине!
О, Казбек, буду помнить о тебе я всегда!
11 августа 2016 года

Вершине Казбек
Опасен путь к тебе, седой Казбек!
Играть штормами любишь ты, Казбек!
Ты благороден, чист, суров, Казбек!
И я хочу прийти к тебе, Казбек!

Река грохочет бурно на камнях,
Спешит в долину обрести покой,
А люди видят в шумных городах
Во сне рассвет, встающий над горой…

И видят путь крутой среди двух рек,
И белый лёд, ведущий к небесам.
И с рюкзаком бредущий человек,
А он спешит навстречу к облакам!..

Но ждёт его крутой, опасный путь,
Где рёбра скал вдруг встанут на дыбы,
Но им никак нельзя с пути свернуть -
Хотят увидеть снежные горбы!

Трепать их будут жуткие шторма
И заметать их свежие следы.
Над головами звёздная страна -
Страна свинцовых туч, дождей, грозы…

Опасный путь среди безбрежных льдов
И по коварным склонам и снегам.
Ты должен быть здесь ко всему готов,
И все решенья принимаешь сам…

Седло. Рывок. Верхушка из камней.
И ветер дикий рвёт живую плоть.
Разряд грозы в усталых бьёт людей,
Но ледорубы смог лишь уколоть…

Победа? Нет. Ещё идти назад.
И тот же путь опасный, не простой.
И всё ещё гремит в ушах гроза…
Мы расстаёмся с Белою Горой…

И снова рёбра, скалы, снег и льды,
А за мостом и отдых и уют.
Омоет вас поток Живой Воды
И все дурные мысли вдруг уйдут…

Бегут вибрамы горною тропой.
Вокруг тропы альпийские луга!
Казбек, пока, прощаюсь я с тобой,
Ну, а душа с тобою навсегда!
12 августа 2016 года

Шарж о восхождении на Эльбрус-2016
Всё было так же, как и каждый раз - мы ломанулись группой на Кавказ.
Взойти решили сразу на Эльбрус, ведь верил каждый - он-то уж не трус!
Нас встретил друг - Корней - привёз в Баксан и мы попёрлись сразу на Сылтран.
Но тут судьба наносит апперкот - у Наты нет посуды, ёшкин кот…

А так всё клёво: сосны и труба, включаешь кран - и вот уже вода!
Почти, как душ, лишь глазоньки с томат, и по ущелью не смолкает мат…
А день второй дождливый и сырой. Мы вспоминали свой вагон с жарой
И пёрли вверх, как танки на Берлин, но вышел комом наш кавказский блин…

Идти не могут баушки никак. Причин тут много: ложка и рюкзак.
И мы ползём улиткою вперёд, но ведь Сылтран совсем не огород?!
Среди баранов встали на бивак. Хожу чумной и в голове бардак.
А говорили: «Будет вам Гора!», а где она, давно уже пора…

Но рано утром выбрались на брег – среди вершин гладь озера, как бред!
Я окунулся, матерно кричал, кавказским туром берегом скакал…
Но командир уж прёт на перевал и кое-кто у нас уже отстал.
Козлы кивали рожками во след, а шеф давно варил уже обед…

Набили брюхо и на перевал. Сашок большой тяжёленький вдруг стал:
Шагнёт разок – и палка пополам, шагнёт другой – ботинки-пластик в хлам…
Тут шеф надулся, как воздушный шар, ушёл в ремонт, как будто на пожар.
И удалось подошву пригвоздить, где клеем, а где матом примостить…

А по утру в долину скальный сброс. Сашок большой в кроссовки сразу врос.
Как пауки карабкались средь скал и, как обычно, женский пол отстал.
И шеф поднял вопрос на Кыртыке: «Пошли-ка вниз, пока мы не в пике…»
Но тут Ванюшу что-то прорвало и у народа челюсти свело…

А он всё нёс про группу и людей, про небеса, где много звездюлей,
Про облака, про травы и цветы, и что народ главней Горы-Мечты!..
Народ послушал и поверил вдруг! И даже шеф вдруг стал и брат и друг.
Залили в брюхо супчик овощной и ломанулись горною тропой…

Долиной прём дорогою крутой. Примчался дождик мелкий, озорной:
Срывал накидки, с рюкзаков чехлы, но мы упорно к небесам всё шли…
До небосвода мы не добрались. Пришли к ручью, где КРС паслись.
Забрался шеф в сурковую нору и приготовил ужин на пару!
Лишь улеглись - притопали быки! Всю ночь бодали наши рюкзаки.
Мы их гоняли матом, неглиже, а утром жрали аскорбиновый драже…

Дорога вьётся склонами горы. Вот здесь был дом, вот штольня из дыры…
А где ж народ? Лишь суслики вокруг. «А ну-ка дай глоточек сделать, друг…»
Ведёт дорога точно к небесам – мы забрались почти уже к снегам.
Но тут Наталья захотела есть!? И что тут делать – это же протест!

Но ничего нам делать не пришлось – начальник пёр на перевал, как лось!
А с седловины вид - гора Эльбрус! До всех дошло, что это тяжкий груз…
Пред нами встала Белая Гора! И отражала солнышко кора.
Гора держала Небо на плечах. Все охренели и сказали: «Ах!»

Шеф показал на турик из камней. Нашли записку и узнали в ней:
Кто здесь прошёл, когда, зачем, куда, но нам пора на спуск: «Бегом айда!»
Переобули Сашу в башмаки и ломанулись, горе-ишаки.
А спуск крутой, опасный, осыпной, но всё в порядке – я почти живой…

Стоят палатки, в озере – Эльбрус. На плечи всех ложится тяжкий груз:
Все понимают, чтоб туда взойти нам, нам нужно столько сил в себе найти…
И вот вам завтрак с видом на Эльбрус! И речь о том, а где снимался Круз?
Но хрена нет и нам пора вперёд: «Пойдём к горе, скорей давай, народ!»

Идём по льду с названьем офигеть, он, правда, скользкий, просто обалдеть,
А уж огромный – словом не сказать! И в связках шли, чтоб в пропасть не упасть.
Полдня брели, как зеки, по снегам, а солнце гор палило морды нам.
Всему конец есть, кончился каток и вот пришли на лавовый поток.

Не слаще редьки каменюжный хрен. Мозги девчонок стали на бекрень:
Они не знают – где, куда идти. О, Боже мой, ты всё же их спаси…
Но вот бивак, Эльбрус передо мной и я почти немножечко живой.
А завтра рано выход на вулкан, чтоб не попала душенька в капкан.

Наташа мелит полную пургу. У командира все мозги в дугу.
Он запрещает баушкам: ходить, базарить, есть, ну в общем, всем вредить…
Ушли наверх мужчины не спеша, но не сидится девкам, как праща
Они помчались следом, два гвоздя, снега «asolo»-ми своими бороздя.

А мужики под кратером сидят. У них у всех головушки болят.
Грызут орешки и чаёчек пьют, то харч метают, то храпят, то пьют…
Но час пробил, пора уже домой. Но кошку вдруг сломал Сашок большой!
Ну и поход, что это за дела?! И раскалился шеф тут до бела!

Спустились, слава Богу, без проблем, но не узнали баушек совсем!
Глядят на нас две негритянки в раз. О, Боже мой, жестокий ты, Кавказ!
Теперь мы ходим в страхе и молчим. Кошмары снятся, мы во сне кричим.
Не нарушайте, люди, дисциплин, а то из жизни выйдет только блин…

Сегодня днёвка, озеро, заплыв. На лицах лечат баушки нарыв.
А командир - швея и обувщик, латает кошки, боты, варит щи…
А завтра вверх, нас ждёт уже Гора! По разговорам нам домой пора.
Уже еда и женщины не в кайф. Прошли мы ад, теперь остался рай…

Короткий сон, под звёздами мороз. И вспомнил вдруг - есть рощи из берёз…
А нам наверх, где камни и снега, и где остаться можно навсегда.
Луч фонаря рассеивает тьму, идём на Гору, судя по всему.
И до кости кусается мороз, и вышибает ветер море слёз.

Но вот уже и кратер позади. Тут командир вдруг вякнул: «Погоди.
Хреново мне и я пошёл домой». Тут все сказали: «Мы тогда с тобой!»
Но возмутился Саша тут большой: «Я, чё сюда пришёл за колбасой?
Её и дома я немало жру, а вот сейчас я на вершину пру!

И мне хреново, я почти не спал, но я добрался вот до этих скал.
И я б хотел долезть до пупыря, вы только дайте мне нашатыря…»
И вверх попёрли, будто с бодуна. Качало ветром Сашку-кабана.
На нижних скалках выпили воды. Во сне мне снились травы и сады!

Ещё подъём и вот оно плато! Мелькают люди. Я уже Никто.
Здесь Небо, Ветер встретились с Горой. А кто же я? Ну только не герой…
Переставляю ноги, как больной. Ты был не здесь , ты был совсем шальной.
Сквозила мысль: «Зачем всё это мне? Нет, я не здесь, я просто в страшном сне…»

Но вот уже куда ни шаг - всё вниз! Я на Горе, закончился каприз…
Мне не смешно, не больно, я устал. Мне б только лечь, я б до утра проспал,
Но Ветер рвёт у куртки капюшон. Ты на Горе, но как же ты смешон…
Скорее вниз, где влага и где Жизнь, и где пройдут дурные миражи…

Дорога вниз! О, как она трудна! Ведь в теле каждом жизнь уже скудна.
Ты всё отдал на то, чтобы взойти, но это лишь всего-то полпути…
И всё же по чуть-чуть идём домой. Все мысли прочь, все «не могу» долой.
Ещё шажок, вдох-выдох и привал. На пять шагов к земле я ближе стал…

О, эти камни, лава, где ж конец? А за спиной опять встаёт Венец!
Вот за бугром палатки, слышу речь. Ох ты, Блаженство, можно просто лечь!..
Чуть меньше суток отдано Горе. Я буду помнить солнце на заре,
И облака, что плыли подо мной, и наш прекрасный круглый Шар Земной!

Я буду помнить Жору с бородой. Как пробивал к Горе он путь собой.
Как он молчал, как слушал, как стоял на той вершине – он о ней мечтал…
Как Сашка малый с нами шёл на бой и вёл ребят уставших за собой.
Как он делился счастьем и Горой - высокой, трудной и заветною Мечтой!

Как старший сын, Иван, поддержкой был, хоть было трудно, не скулил, не ныл.
Я буду помнить помощь, этот смех, что настроенье поднимал у всех…
Большой Сашок - рассеянный боец, а всё же, в общем, крендель молодец!
Он пережил все тяготы пути и на вершину с нами смог взойти!

А Ксюше нужно многое понять, что надо сделать, что уметь и знать.
Ведь Горы – это мир не площадей. Иметь здесь нужно что-то от зверей.
Наталья – слово, два-четыре-семь. Ей было трудно, это ясно всем.
Всё для себя, команда не нужна. И дисциплина даже не важна…

Мы все вернулись к семьям и друзьям. За ваш Великий труд спасибо вам!
Вам всем подумать есть над чем сейчас. Спасибо вам! Пока, Седой Кавказ!..
28-30 июля 2016 года

Шарж о снежном Таганае-2015
Снова праздник на носу, снова бред во сне несу - Демонстрация, весна, первомай!
А на самом деле я и ещё мои друзья Едем в горную страну Таганай!
Разгадаем весь кроссворд, сутки в поезде и вот Нас встречает весь в снегу Златоуст.
Мы раздали сухари, барахло на раз-два-три, И потопали по снегу – хруст, хруст…

Мерзнет сопелька в носу, нас ведёт тропа в лесу, Что зовётся здесь уральской тайгой.
Тише, Стасик, не канюч, вот табло на Белый Ключ, Ждёт обед нас там: опарыш с халвой…
А народу в гору прёт, будто там их счастье ждёт: Дяди, тёти и братва-мелюзга.
На спине все тащат груз, чтоб налопаться от пуз, А детишки веселятся - тайга!

На приюте «Белый Ключ» ветер был уже колюч И никак не разжигались дрова.
Дым глотали все до слёз и не знали, что в серьёз, Ждёт нас дальше на тропе не трава…
Проглотили червяка и схватили дубака, И потопали скорее в тайгу.
Здесь тепло и красота и уютные места, Только я уже идти не могу.

Вот гремучий Ключ уже, перегрузка в двадцать «Ж», Но бивак поставить здесь не судьба.
Обошли уютный дом, и в тайгу упёрлись лбом, И узнали, что такое «Снега»!
Наступаешь ты на снег, а под ним и дна-то нет! На развилку в кашу снежную, хрясь!
Ног не вытащить никак, ты бормочешь: «Раз, так-так!», А потом уже во всю матерясь…

Отошли на метров сто, я устал, как дед Пихто. Шеф орёт: «Все мужики - на дрова!»
Все бабульки топчут снег, до костра прошёл уж век, А огня всё нет и нет, лишь слова…
С трёх попыток развели, бересту поизвели, Но согрелись у костра, наконец.
Ели сало, соус, лук, пюрку-порево-тузлук, Было славно – это счастья венец!

А в палатке дуболом и глаза уже столбом: Мерзнут ноги, попа, всё – мне капут!
За палаткою снега, бесконечные снега, Где голодные медведи живут…
Как я спал, не расскажу. Было мерзко, доложу. Еле выдрал своё тело к костру.
Отогрелся и поел, чаю выпил, песню спел, И опять в тайгу уральскую пру…

Снова снежная тропа, снова снега до пупка. Где-то гребень Откликной за бугром.
Лес упёрся в снежный склон, где гора, где небосклон: Облака, туман, короче – Содом.
Склон пощупали ногой и отправились домой. Рюкзаки уже стоят в хоровод.
Снова снежную тропой хошь иди, а хочешь вой, Хочешь вечером встречай Новый Год!

Вот долина, сказок нет, только ёлки, пихты, снег, Из которого останцы торчат.
Мы забрались на пупырь - он средь снега, как волдырь, И девчата поросёнком визжат…
Огляделися вокруг: тот же снег, как белый пух. Где-то рядом и Круглица торчит.
Только еле держит ель небесов свинцовых гель, Даже странно, что не стонет, молчит!..

Снова лезем по снегам, снова ветер по мордам, И рукой уже гребёшь, как веслом.
Скалы стенками встают, среди них ветра поют, Но Круглица нам сказала: «Облом».
Скоро ночь, нужны дрова, а ещё б была трава, А ещё б горячий душ и глинтвейн…
Но вокруг лежат снега, в ёлках прячется Яга, И намёка даже нет на портвейн…

Топчут баушки снега, мужики грызут дрова, Всё в порядке: вот костёр, вот бивак.
Вот сальцо, чеснок и лук, кетчуп и гитары звук, Ну, зачем сюда припёрся, чудак…
А вобще-то, хорошо, мне тепло и я дошёл! Сам дошёл до этой жизни такой.
Мерзну, мокну, устаю, каши ем, дрова пилю, И прикольно, что ещё я живой…

А бивак красив у нас, и Круглица смотрит в глаз, У костра почти что теплый нужник.
Утром жалко уходить, здесь ещё б недельку жить, Да и к снегу я немножко привык.
Утром лезем по горе, снег весь в каменной коре, Где-то в облаке вершинный пичок.
Мы идём без рюкзаков, ноги все из синяков. Есть Гора, а вот и палка-торчок!

Командир узрел тропу, чует он их за версту. Мы сходили за мешками и вновь
На макушку поднялись, в братстве дружно поклялись, И в туман сказали несколько слов…
Обломался шеф с тропой – снег сметаною густой, Глубина уже повыше пупка!
Хорошо, пока что, спуск и живот, пока что, пуст. Отдирает шеф берёзы бока.

Мы в тайгу спустились вновь, к ней у нас уже любовь! Тут костёр всегда и можно поесть,
Чаю выпить и попеть, и в палатке похрапеть, А вот затемно вставать - это жесть…
Мы по лесу снова прём и, наверное, помрём. Наша скорость: за денёк – три версты.
Это ж надо, чудаки, прут по лесу рюкзаки! И никак не надерут бересты…

Полверсты идти до ЛЭП. Рвёт и мечет сзади кэп. Вот дорога – нет в помине тропы!?
Нет тропы и проводов, только ты тропить готов, И что странно – нет знакомой толпы…
Час идём, второй пошёл. Тут Иваныч след нашёл! Говорит, есть тропа в двух шагах.
Мы не верим, всё тропим, чапать тропкой не хотим, Так до Стрелки добрели впопыхах…

На кордон мы не хотим, всё на Дальний пик глядим. Эх, туда ещё никто не ходил…
Мы свернули по ручью. Вот уже чаёк я пью, Ем опарышей, которых сварил.
До берёз поднялись мы одержиостью полны, Чтоб забраться завтра на Таганай.
Лагерь вот уже стоит и костёр уже горит, И мне славно, хорошо, так и знай!

Без мешков идём наверх. Белоснежен мир и сер. На вершине ветрюган и пурга.
Горизонта не видать, всё в тумане, пихта-мать, А Санёк жену занёс на руках!
Мы на Станцию зашли, там живут одни коты. Там уютно и тепло, просто рай!
Мы несём свои мешки, у других тонки кишки, А мы взяли две горы, Таганай!

Притащились на обед. Женя лопает омлет, А Диман воще даёт храпака!
Завалили пять сушин – мы до завтра здесь стоим. Без костра дубак – пляши гопака…
Мы согрелись у костра, отоспались за три дня, Запихнули барахло, да и вниз.
По дороге, по тропе, по снегам и по воде. Было грустно, но ведь это каприз…

День, другой, через приют. Надоели все мы тут. Нету солнца, бирюзовых небес.
Нет заката, а рассвет, он похож на серый цвет. За туманом Таганай весь исчез…
Всё закончилось! Ура! На носу ползёт кора. Радость плещется в усталых глазах.
Нету пюрки, сухарей, нам домой бы поскорей Помечтать бы о далёких горах…

Каждый внёс в поход свои: мысли, чувства и мечты, И в итоге получил результат:
Всю неделю по снегам, будто строили мы БАМ, Не прошли маршрут, а кто виноват?
Вот лежит красивый край под названьем Таганай, Не увидели мы только красот.
Горы, ёлки – всё в снегу, я уж больше не могу, Это ж осень, не зима, ёшкин кот…

Но зато ребята – класс! Командор – ну просто класс! Всё умеет, сотворит и пройдёт.
Вера, весела, шустра и на язычок остра, И в погоде гадкой радость найдёт.
Оля с Сашей – муж, жена. Кто-то Бог, кто Сатана. Лососёвая икра к калачу!
Как бульдозер Дима прёт, колет, пилит, пиво пьёт, Но и он сказал: «Я лето хочу!».

Стас в команде новичок, он, как гриб боровичок, К рюкзаку, снегам ещё не привык.
Но не ноет, не скулит, если надо – он тропит, Только ест, как на диете, впритык.
Наша Женя – это приз, у неё всегда сюрприз. Сто историй может вам рассказать!
Есть улыбка, две ноги, и варенье средь тайги! Кто не может взять – не может и дать!

Были мы среди тайги, еле ноги унесли. Ох, суров ты с нами был, Таганай!
Пропахали все снега, но и жизнь нам дорога. Мы вернёмся чуть попозже, ты знай!
А друзьям желаю я не расстраиваться зря. Всё бывает в этой жизни, поверь.
Мы приедем как-нибудь и пройдём весь этот путь. Ты готовься лишь, надейся и верь!
17 ноября 2015 года

Шарж о приключениях в горной Дигории-2015
Я историю, друзья, вам расскажу, как ребят по горным тропочкам вожу.
Мы прикольно по Инету собрались и по августу в Кавказы подались.
Только шесть нашлось в Симбирске кренделей, пожелавших жить чуть-чуть, да веселей,
А ещё Ханты-Мансийск, Тюмень, Москва, парень с Питера и девушка-мордва!

Снова дома не сидится, тянет вдаль. И Дигорию давно уж не видал.
Завязалась переписка по стране и с десяток храбрецов пришло ко мне!
Началась работа: где же взять снаряж? Кто кем будет в группе (или это блажь?)
Как приедем, где страховки, что мы жрём? И воще, куда командой мы идём?!

Всё сложилось, всё уладилось, срослось! И в Минводах приключенье началось!
Шесть ульяновцев, Саранск, Москва, Тюмень, Питер, Ханты (где Мансийск или Ильмень?)
Мужиков пяток (один полуживой). Шесть девчонок кандыбают вслед за мной.
Разношёрстные, как груша и урюк. За плечами лишь у всех рюкзак-курдюк...

Вот Иваныч, лет ему уже под сто! Да и выглядит почти, как дед Пихто.
Под контролем всё: давление и пульс, пьёт пилюли под названием финюльс...
Залипаева Танюша — медсестра и к Иванычу она уже добра.
Всех осмотрит, всех излечит, исцелит — замечательно красивый Айболит!

Есть ещё одна Танюша, но завхоз. У неё с собой продуктов целый воз.
Расписала всё, рассыпала в мешки. Ну, а нам теперь закидывать в кишки...
Наша Лина из столицы и она жизни наши бережёт теперь сполна:
Если кто-нибудь из-нас теперь помрёт, то компания страховку выдаёт...

Две Марины, сибирячки — девки-гром! Могут лезть куда угодно напролом!
Мы знакомы по Эльбрусу и опять лезем в горы организмы испытать!
Лёша с Настей — то спортивная семья! Могут плавать, любят приключения.
И красивы, и стройны, и все в борьбе! На кавказской побывать хотят горе!

Вот Данила с Димой — два богатыря! И в поход они пошли совсем не зря:
Есть здоровье, а умение придёт — тот, кто ищет, обязательно найдёт!
А ведёт всю эту банду дядя Стас. Говорят, что он в туризме просто ас.
Сорок раз уже в Дигории бывал, вечерком об этом песни напевал...

Дождь. Дигория, ох, мочевой пузырь! Командир куда-тот делся, вот упырь!
Мы остались и без песен, без костра, только дождь дробил палатки до утра...
Ну, счастливо оставаться, Комы-Арт! У ребят похоже стартовый азарт -
Прут, как танки, уходи с дороги вон, а инструктор будто с дизелем вагон!..

Мы в нацпарке, но контор тут — пруд пруди. И таблички «Ты сюда, друг, не ходи!»
Здесь коттеджи, квадроциклы, бугеля. Для людей всё, только нету ни рубля...
Нас охрана пропустила на «Порог», говорят отсюда к небу сто дорог.
Но тропа упёрлась в лес, потом в каньон — нам на встречу рысью рвётся Геби-дон...

На обеденный десерт гроза и дождь. Все промокли до трусишек: «Хватит, мождь?..»
Шьём ботинки, в попу всем диклофенак – рвутся боты и коленки, как же так?
Целый день мы как коровы по траве лезем с дуру, нет покоя голове...
Пообедали и снова к небесам. Ох, наверно, я предстану к образам...
Вот терраса, ровный луг, стоит Ростов. Мы чем хуже? Вот и лагерь наш готов!
Кое-кто успел взобраться на бугор, но погода помешала — в ней затор...

Снова лопнул над Дигорией пузырь. По палаткам носит пюрку чей-то хмырь.
Гром гремит, но мелят челюсти пшено, этим чайникам сегодня всё равно...
Утром ранним покорячились наверх — почему я не родился птицей стерх?
Вот и озеро, ледник, а наш где путь? Шеф орёт, что надо за угол свернуть.

Миновали все приличные места, покарабкались туда, где высота...
Топчем камни и альпийские луга, в небесах опять беснуется гроза…
Каменюки, снег, ромашки, Боже мой! Это ж страшно! Я уже хочу домой!
А начальник так и чешет к небесам, облака там в синеве, как паруса!
Вот шажок, ещё один, ух, забрались! Это ж надо, мы так круто поднялись!

А вокруг, куда ни глянь, всё горный край! Красота, видуха, настоящий Рай!
Перевал широк, как русская душа! Как кавказская природа хороша!
Мы любуемся Кавказом с высоты, а в башке роятся новые мечты…
Вот и турик и записка, наконец! А на небе вновь сгущается свинец…
Поглядели, отдохнули и вперёд — где-то там внизу, обед уже нас ждёт.
По лугам спустились к озеру-красе, но на узкой каменистой полосе
Кое-кто на попе съехал до воды и совсем немного было до беды...

А вода похожа чем-то на слезу, Настя с Лёшей окунулись в бирюзу,
И галопом пробежалися по дну, рассекая леденящую волну.
Долго-долго пробирались ледником: камни, склоны, а потом туман и гром.
Еле выбрались на место, тут Ростов, а у них уже и ужин-то готов!

Быстро лагерь ставим, ужин и в постель. Только медик нам устроил канитель -
Притомила Таню гипоксиюшка, а за вредность не дают здесь молока...
Мы глядели на вершины дальних гор, пели песни у воды до поздних пор,
И в палатку не хотелось уходить, но тогда меня с утра не разбудить...

Ломанулись утром мы на Цагардор. Инвалид Иваныч в гору, как попёр!
Лезем к небу и подъёму нет конца. И команда не похожа на борца…
А всего скорей на полудохлых мух – огонёк в глазёнках радостный потух…
В этом мире всё имеет свой конец – мы залезли, наконец-то, на венец!
Тут опять нас оросил дигорский дождь, но торопит нас вожак, туристский вождь:
«Ну-ка, быстро, шагом маршем под ледник!». Глянул я туда и сразу как-то сник...

Мы обули на ботинки кошаки, и потопали на лёд, как ишаки.
Было круто, через пропасть я шагал! Никаких красот вокруг не замечал...
Отдохнули малость, дух перевели, но следами за Ростовом не пошли,
А полезли, где сплошь трещины и ад, и что вышли мы оттуда очень рад!

Дождь забрался на седло быстрее нас и давай нас поливать и в бровь и в глаз,
Хочет ветром с перевала нас согнать, надо капсулу скорее закопать...
На седле ветрище – камень, а взлетишь! Хоть и радостно, а вдаль не поглядишь –
Закопали и с седла скорей гуськом. Снова круто, снова камни, а потом
С перевала спуск – такая крутизна! У народа будто глобусы глаза!
Долгожданный был, обещанный обед, но Танюше он опять пошёл во вред...

Так натрескались, что лямки порвались! Столько жрать теперь не будем, поклялись!
И потопали к зелёненьким лугам, к незабудкам, лепесточкам и цветам!..
До Фастага нам пришлось теперь идти, с ростовчанами простились по пути.
Снизу мокро, сверху мокро, как всегда. Ты родная для меня уже, вода!

Прём по лужам, ручейкам, густой траве. Иногда мы находились на тропе!
Но прижим загнал всю группу на скалу, где от страха у меня свело скулу...
Мы на полочке стояли, как козлы. У меня тряслись, наверно, все мослы.
«Доставай страховки, стринги и канат!» «Слушай, Боже, я ни в чём не виноват!»
«Попу в стринги! В пропасть мигом – шагом марш!», - вякнул Стасик и мысля пришла: «Шабаш!
Доигрался, допоходился, каюк. Это мой уже последний горный трюк…»
Шеф меня верёвкой крепко привязал, пнул под попу и удачи пожелал...

Я спускался, а душа была в лаптях! Три недели я потом всё видел в снах.
Но спустился. По стене! И я живой! Я доволен, молодец и горд собой!!!
Прибежали на поляну — где тут Рай? Искупались, пообедали, о, кайф!
Обломились на реке Караугом, где с мостом случился форменный облом...

Еле-еле переправу навели, хорошо, что погранцы нам помогли,
Но оставили всё дело до утра, снова дождик, снова к нам пришла гроза...
Снова дождь и снова не видать ни зги, уж покрылись на фиг плесенью мозги…
А за ужином нам шеф открыл секрет: «На заначки и НЗ теперь запрет!»
Вся еда теперь в общественном котле — нам отсюда не убраться на метле...
Три часа махал сидушкой Алексей и развёл костёр, а Стасик песни пел.
Спал я мало и тревожно, будто лань. Шеф поднял команду, да в такую рань!

Я в системе и под каской, как бурлак. Шеф провёл нам инструктаж, что можно, как.
И потопали к грохочущей воде, у меня мурашки бегали везде...
Натянули мы верёвку, как струну. Дима лез, а я гордился за страну!
Вскоре очередь дошла и до меня. Было страшно, я скажу вам не тая...

Пристегнули за наследство к той струне, потащили к самой бешеной волне.
Дрожь в коленках, дрожь в руках и в горле ком. Вспоминал я свой любимый отчий дом.
Я хватался за верёвку, лез и лез. И пролез! Вот это, знаете, ликбез!
А река ревела, билась о гранит, и я думал, что меня сейчас стошнит...

Просто так не отпустила нас река, все верёвки позапутала она.
По запутанным верёвкам Дима лез, а у нас причёски были «ирокез»!
Но Димитрий всё пролез, всё развязал и по ним же к нам обратно прибежал!

Всё закончилось, мы ломанулись вниз и Данилу потеряли, вот каприз!
На поляне, где обедать собрались, неожиданно пропавшие нашлись!
Отлежались, отогрелись, нажрались и к заброске, будто лоси, понеслись.
Прибежали, всё забрали — пир горой, ведь у нас сегодня есть ещё герой!
Это Саша, иль Иваныч дорогой. Старше всех он, но душою молодой.
Развели костёр душевный средь арчи, осмотрели Сашу медики-врачи,
Допустили до подарков, до стихов и арбуз уже зарезан и готов!
Поздравления, шампанское, арбуз — не начнётся ли у нас какой конфуз?
Пели песни и смотрели на огонь. Ты, Иваныч, ещё сильный, бодрый Конь!

Растопырили глаза и сразу в путь. От жары в башке тоскливо, просто жуть.
По дороге кандыбаем уж полдня. Где ж заброска, не дойду, помру ведь я?..
Приготовила нам Танечка сюрприз: «Не пойду я с вами, ухожу я вниз».
Предлагали и сгущёнку, и лимон, но Танюша всё поставила на кон...

Попрощались, к водопаду поднялись, где живительной водицы напились.
Пели песни и души черпали суть, а над нами расстилался Млечный Путь...
За спиною рюкзаки, наш путь вперёд! Где-то Штульский перевал с горою ждёт.
Заливные прочесали мы луга, но пред нами зашумела вдруг река!

Пеной брызгала, урчала и звала, и тугой струёй толкала, как скала!
Кое-как на берег низкий пробрались, отдышались, отогрелись и пошли...
Хорошо, когда привал и ты сидишь, ешь урюк, на горы классные глядишь...
Ну, а взвалишь ты на плечи свой рюкзак, понимаешь сразу ты — турист-ишак!

Ровный путь сменился на такой крутяг! Я подумал, что начальник — это враг.
То прораны, то трава стеной встаёт, шеф уже рукою небо достаёт...
Это сладкое словечко «Бивуак»! Я балдею, я кайфую, всем бы так...
Только порево на пользу не пошло, лишь ярило за вершиночку зашло
Принялся народ стонать, харчи метать, а начальник лёг на улицу поспать...
Вроде утром не испачканный он встал, но пилюли всё ж какие-то глотал.
Знать та ночка и для шефа не проста, вон смотрите, разбирает зевота...

Прём по склонам, к перевалу, ёшкин кот. Распугали весь рогатый крупный скот.
Забрались на седловину: «Может вниз?». Нет хотим мы на вершину, это приз!
Мы сложили на Иваныча мешки, затянули возле талий ремешки,
И потопали к вершине, в синь небес, где я как-то неожиданно воскрес!

Подо мной, куда не глянь, кругом простор! Это ж надо, вы смотрите, сколько Гор!!!
Говорят, что даже город виден мой! Как же я, народ, сейчас горжусь собой!
Это ж надо, столько топать и потеть, рисковать, тащить рюкзак и всё терпеть,
Мокнуть, мёрзнуть, голодать, ночей не спать, а потом взойти на гору — увидать!
Что Земля — она прекрасна, как Весна! Жизнь, что море — впечатленьями полна!
Значит, стоит, значит, надо так вот жить, чтоб и это пониманье получить!

Я желаю интересной жизни вам, чтоб она всё время била по мозгам.
Чтоб всё время что-то преодолевать, вот тогда мы все спокойно будем спать.
Напрягайтесь, улыбайтесь, смейтесь все! Не сиди и не лежи, не будь, как все!
Путешествуй, наслаждайся и смотри! И воспитывай свой стерженёк внутри...

Наконец, уже закончился маршрут. Мысли мирно в голове моей плывут.
Лишь одно моё желание – поесть! Нет, побольше, их, наверное, не счесть!
Вы запомните, ребята, каждый миг, каждый взгляд и каждый вздох, и каждый крик!
Это Жизни квинтэссенция, сироп! В нашей группе – замечательный народ!
Повязал навеки нас седой Кавказ. Будут сниться нам вершины много раз!
Как бы в памяти всё это мне сберечь… Будьте счастливы, народ, до новых встреч!
Сентябрь-декабрь 2015 года

Шарж о страданиях в Чувашии-2015
Мы снова едем, едем в Чувашию. Нас снова ждут болота и тайга!
Узнать хотим страну свою Россию – она как мать мне всё же дорога…
Нас ждет маршрут по просекам и тропам, нас ждет весёлых речек разговор.
И мы пройдём его своим галопом, чтобы понять родной страны простор.
Народ собрался очень неприличный: студенты, асы, прочая братва!
Артур-парниша - ну такой комичный. Короче, щуки, окуни, плотва…

Вот и деревня, нужная опушка. Встречает нас весенний ветерок.
Мы ломанулись, как снаряд из пушки, и про меня забыли: «Эй, народ!»
- Стоять халява! Это что за чудо? А ну, всем быстро уложить рюкзак!
- Товарищ шеф, а можно я не буду? Пойду я с дудкой только, просто так…
Но рявкнул шеф и все открыли пряжки и покидали в чрево рюкзака:
Харчи и кружки, спальники и фляжки, палатки, пилы, тыкву котелка…

Стоим на старте мы, как неумехи, а рюкзаки у нас - пиратский флаг!
Народу суп в обед не стал утехой, а мой рюкзак воще мой лютый враг…
Нас будто в сказке - девять, все горбаты. И всех пасёт матёрый дядя Стас.
Он каждый год таскает виноватых. И, говорят, что многих прямо спас!
Шагаем мы по девственному лесу, в моих ботинках хлюпает вода.
Тайга встает природною завесой и этот лес – Кувайская тайга.

Прошли луга и первые овраги, народ натёр уж первую мозоль.
Вздохнув, набравшись мужества, отваги – заклеить дырки пластырем изволь.
Рюкзак у Лёхи, что у деда лапти – он с бородой и у него рахит!
Он вспоминает собственного батю и, одевая, зубками скрипит…

Куда мы прём? Заблудимся и влипнем, куда-нибудь вопремся и помрем.
Инструктор странный, даже и не крикнет, порою вякнет: «Цоб-цобе! Пойдем!»
Тайга, овраг, речушка и болота, но чует сердце, шеф не знает где,
Где мы, не знает, а ведь жрать охота, и знать когда закончится предел?
Леса все глуше, а овраги глубже и чую я ничто нас не спасет.
Идем, живем мы в постоянной луже, живым никто отсюда не придет.

Тайга вокруг, а вот и переправа. Ольха чудно согнулась над волной,
Лишь одного боялась вся орава – кого-нибудь поднимет «тетивой»,
Но всё прошло, увы, благополучно. Ковшами пили все адреналин.
На берегу собрались дружной кучкой, тут командир уху задумал, блин!
Где взял он снасти – нам то неизвестно, где он ловил – для нас большой секрет,
Что он поймал, услышать было б лестно, где шастал он – теперь его там нет…

Куда-то влезли – о, держите морды! Мы впёрлись так, что задница трещит,
Но ДжиПиЭс схватил Борисыч гордо: «Пойду искать речонку», - говорит…
И мы нашли, но лучше бы я умер. Нас драли ветки, стукали стволы.
В башке моей звучал какой-то зуммер: «Козлы мы все, конечно же, козлы!..»

За переправой снова переправа, в руках народа крепкие шесты.
И всё же эта дружная орава прошла удачно дебри и кусты!
А путь не прост, ведь на реке плотина! И три пруда каскадами над ней!
А виноват во всём - бобёр, скотина, хотя нам всем немножко веселей!
Плотина - мощь! Идём не проминая! То по бревну, то зайцем, то козлом.
Шумит река, а я всё вспоминаю: диван, пельмени, ванную и дом…

Куда ни глянь, везде одна трясина – пора с собою брать гидрокостюм!
Из рюкзаков несёт какой-то псиной – мне не поможет никакой парфюм!..
А вот река с названьем, что в рекламе - Кудюк-Уйру, почти что Мижирги!
А в переводе - не ищите, мама, тут только клещи, змеи и враги…
И снова речка, речка Ингинерка. И снова шеф шлифует себе шест.
Идёт Венера, как пенсионерка, мы помогаем, это ж терапевт!

Артур не может. Ничего не может. Не может сесть и просто умереть.
Его рюкзак худую спину гложет и заставляет косточки скрипеть…
И шеф решает радикально матом, что мы теряем друга на пока.
И провожаем к трассе двух горбатых, а в синеве несутся облака…
Ещё сто метров, вот уже и трасса. А вон «Жигуль» за мною тормозит!
«Вы так свежи!». «А где такси и касса? Скорее, друг, меня домой вези!..»

Инструктор, сволочь, шастает, где хочет, а навигатор штурман прикроил!
Ему под пенку восемнадцать кочек, меня уже давно он приморил…
Овраг такой, что стынет сердце в клетке. Сквозь бурелом блестит внизу вода.
Но, схлопотав по роже гибкой веткой, народ по склону мчится в никуда…

Фигею просто, раз – и нету просек! По щечкам, ушкам хлещет мордохлыст,
А ветки тычут в глазики и носик – одной башкой танцуешь танец «Твист».
Вот вам болото. Глубже? Ради бога! Вот вам овраг! Еще? Да, боже мой!
Ну что опять? Увал или дорога? Два дня в лесу, пора уже домой!

На запад прём, сплошная глушь и гады, и не трамвая, ни тебе ларька,
Вот бурелом ещё тебе в награду и ты похож на дохлого хорька…
Среди тайги несёт водицу речка - и широка, и, видно, глубока!
О, речка Киря, как из сказки печка, но почему дрожит моя нога?..

А шеф во всю даёт распоряженья: «Давай верёвку! Первым кто пойдёт?»
И не пройдёт и одного мгновенья – Александер дорогу наведёт!
Елозил попой по сосне с сучками и как жену сосёнку обнимал,
И были ноги у него клешнями, а Макс его верёвкой страховал…

Вот под ногой уже желанный берег и как струна перила над бревном.
Но не бревну, ни фалу я не верю: я упаду, ударюся о дно…
Но шеф и тут нам не даёт бояться: «Схватил мешок и быстренько туда!»
И стало нам страшнее здесь остаться, и я ступил на брёвнышко тогда…

Рука дрожала, ноги подгибались, и по спине бежал холодный пот,
Но вот все страхи позади остались – я на земле стою, О! Ёшкин кот!
Сценарий тот же: мат, бревно, страховка. Холодный пот и спазмы в животах.
От страха Стасик пренебрёг сноровкой, и оказался попою в кустах…

И снова в путь по просекам и тропам, и снова прём авоськи на спине,
А у меня устала уже попа. Пивной ларёк попался бы хоть мне?..
Но не ларька, ни даже ни киоска, а лишь тайга, кругом одна тайга,
Но для меня ты стала словно соска, ты будто мать мне стала дорога!

Зашли на мост и вякнул шеф: «Сусейка!». Откуда взял? Ни знаков, ни таблиц?!
Кивает Макс башкой, как канарейка – они же спелись, это просто блиц!..
Моста им мало, глянуть надо устье. Сказала Маша: «Я хочу домой...
Я есть хочу, в тайге мы этой гости, я буду скоро Бабою Ягой…»

Прошли вдоль речки по пенькам, болотам. Через ручей сигали раз пятьсот.
Я умывал лицо солёным потом и… перестал бояться, ёшкин кот!
А вот и устье. Киря принимает тот ручеёк, где я забыл про страх!
И я вам громко, твёрдо заявляю, что вы меня увидите в горах!

И вновь тайга и просеки с завалом, и вновь рюкзак сжимает грудь мою.
Урчит живот, пора уже настала, но командир опять ушёл в тайгу…
Где шастал он, конечно, неизвестно, но говорит, что надо бы поесть,
Что он искал для этого нам место, и что такое место рядом есть!

Но только путь туда через плотину, через трясину, брёвна и бобров.
Когда ж весь лес сгрызёт бобёр-скотина и будет здесь раздолье для ветров!
Среди болот набили своё брюхо, испили чай с хвоинками пихты.
Мне будет долго сниться слово «сухо», и ты, Тайга, мне будешь сниться Ты!

Ну, наконец, бивак, костёр, Моргауш. Все клеят ласты, кашу варит шеф.
Пропёрли двадцать вёрст сегодня, да, уж… Скажу кому я дома, вякнут: «Блеф!»
А Лёха весь в азарте от работы: чурбак распилит и за разговор.
От костерка он не оттащит попы, в тазу глубоком вечный перебор…

Сегодня спим на мягком мху, отлично! Я свой скелет в ручье ополоснул.
К девчонкам жаль прижаться неприлично, но я как лёг, так сразу и уснул!
Проснулся ночью – будто я в духовке! Открыл окно, но кто-то дал мне в глаз.
Лежал, прикрывшись скромненько пуховкой, невероятный слушал «Храпо-Джаз»!

Река Моргауш. Дождь. Обед. Дорога. И долгий путь по просекам и ЛЭП.
Я жив пока, ещё и слава Богу! Ещё б узнать - закончится вертеп?
А шеф всё прёт и за одно с ним штурман. Как ДШБ, а мы-то тут причём?!
Поют Венера с Машей Уму Турман, а может мы чего-нибудь могём?!

Финал уж близок, надо торопиться, Хочу я жрать, и пить, и снова жрать.
Хочу воды горячей, чтоб помыться! - Кумар такой, что можно умирать…
Редеет лес, а вот деревня Киря! Конец пришёл мытарствам по тайге.
Я просто счастлив, счастлив в этом мире! Помоюсь - сразу спать и неглиже!

И пусть поход мне будет только сниться, я буду жить, как честный гражданин!
А щас хочу я до смерти напиться, и снять с себя авосечку-хитин…
Всё хорошо, все живы, все смеются! Лишь ноют спины, ноги холодцом.
В лесу девчата истерично бьются, а так всё было, в общем, молодцом!

Нам подарила жизнь костёр чудесный, друзей прекрасных с доброю душой,
А под закат сюрпризов интересных. Мы эту встречу унесём с собой…
Ну, а воще, я всех вас поздравляю! Все мы прошли серьёзнейший маршрут!
Добра, здоровья от души желаю, а всем сачкам я задницы натру!

Шарж о пятёрочных страданиях на Тянь-Шане-2014
Привет, ребята, я спою про то, как можно летом зимушку найти.
Как можно топать километров сто, а может, двести, это как пойти…
Всего нас шесть: две баушки и мы. Одна, как мышка, а другой, как слон.
И ходим точно так же, как слоны. И в первый день забрызгал небосклон…

Антон – спасатель и ещё словарь, он тарабанит сутками подряд.
Он худ, но жилист, он в Мордве главарь! А здесь стоит со всеми вместе в ряд!
Самарский крендель – программист Санёк. Он лезет так, что дыбом волоса!
Когда поёт, то жмурится пенёк, зато стихи читает – чудеса!

Маришка весит, как и мой рюкзак, и рост такой же, ну, короче, пупс!
Чуть что – замёрзла – Краснодарский знак! Как сделать, чтоб не развязался пуп?
Вторая дева тащит шифоньер. Она матёрый, пробивной турист,
Она целинник, как и пионер, и на вершине вам станцует твист!

Наш богатырь – Максимушка-плечо. Поднял рюкзак – все лямки порвались.
Он не обидит муху, если что, но мы в команде, сами нарвались!..
А командир вопит на весь Тянь-Шань, что всё и это, да и то не так,
Что помирать ему в такую рань ох, как не должно, это же бардак!

Среди арчи Аламедин ревёт, меня помыть не хочет «Тёплый Ключ»?!
Рюкзак не только лямки – плечи рвёт! Тут и верблюд подохнет – так навьючь…
И еле прёт измученный народ, тянь-шаньский дождь нам тычется в лицо.
Марина слёзы собирает в рот – с таким мешком на первое кольцо?!

Ну и пятёрка! Это вам не Крым! Сожри, попробуй, тридцать первый блин!
Когда-нибудь я буду молодым, и лапки будет греть мои камин…
Река Салык. Я слышу сала звук. Но это глюк. Тут даже нет воды.
Ведь только щебень, камушки вокруг и от мешков мокрющие зады…

На осыпь лезем, как на Эверест, и просто так завидуем козлам.
Тащить рюкзак – таков, видать, мой крест, но я его со шкурою отдам!..
Ура! Вода! Я будто бы воскрес! Да тут озёр, хоть рыбу разводи!
Что за кинжал средь голубых небес? То Кыргызстан маячит впереди!

И по камням под белые снега. Долой пирит, мне б спиртика глоток.
А у реки всё круче берега. Да и река – сплошь ледяной поток!
А вот и он – наш первый перевал! Есть два пути и только два бойца
Как только шеф народ с собой не звал – в глазах лишь муть, улыбка в пол лица…

А утром, глядь – следы на белизне! Втопил народ… и тут же сразу сдох…
Крошили лёд, снега по крутизне, а шеф орал, что я чуть не оглох!..
Мы лезли все, конечно, не туда. И страховали – Боже упаси!
По льду мы ходим – это же беда!? Куда мы прём – О, Боже, пронеси!..

Гляжу Санёк, как муха на стене! И ледоруб врубает в небеса!
И так хреново стало что-то мне. И понял я, ну, вот и чудеса!
А Саня лез и выбрался наверх. И шеф пролез, но выглядел, как куль.
Он материл Тянь-Шань, снега и берг, и всё хотел сбежать на Иссык-Куль…

Мы на седле, под нами – весь Тянь-Шань! В глазёнках муть и набекрень мозги.
«Записка где?», а шеф ворчит: «Отстань». Он еле жив, о, Боже, помоги…
Повеселей на спуске жизнь пошла. Шеф усвистал, лишь касочка видна.
А тут грибы из камня, изо льда. Я б съел груздок, глотнул стакан вина…

Под ледником два озера блестят! В них два моржа побрызгаться хотят.
Похожи те моржи на двух утят: ныряют, брызжут, радостно визжат!..
По гребню вниз и через речку скок. Рюкзак швырял Максим, как из пращи.
А весил он, как фрезерный станок, а мы скорей похожи на плащи…

А дальше – больше – осыпной прижим. Пришлось корячить прямо под скалу.
И с рюкзаком я сделал этот жим, и вдруг подумал: «Здесь я и помру…»
Но шеф не дал спокойно умереть. Он нас пинал по камню и до льда.
Потом на горки заставлял глядеть, а я замёрз, как твёрдая вода…

Не светит нам уже первопроход. Мы – детский сад, мы – плесень, мы – отстой…
Повозмущался чуточку народ, но Макс сказал: «Скорее бы домой…»
И прозвучало это, как девиз! Бивак разбит за несколько секунд!
Как в ресторане ужин, будто приз! Вот так команда! Или это бунт?

И спали все, как будто это люкс, раскинув руки в хари и живот,
Как будто шеф покажет завтра трюк и прилетит к палаткам вертолёт!
Но утром все, как будто лопнул трос! Один Антон лишь ускакал вперёд.
Он так увлёкся, что залез на сброс, потом дошло, а где же весь народ?..

А весь народ улиткою ползёт, и за крюки цепляют крепкий фал.
Ну, а начальник лазером всех жжёт, его Тянь-Шань воще уже достал!
И тут Антон спрямил подъёмный путь, и шеф семь раз уж помер на стене,
Он порывался шею всем свернуть и всё шептал чего-то тихо мне…

А на седле наш командор прилёг и задремал, а может и издох.
К нему боялся подходить народ – чем чёрт не шутит, может это Бог?
А с перевала просто не сбежать – там крутизна и водопад в штаны.
А шеф продрал глазья, сказал: «Насрать», все будем там, мы все от сатаны…

Спускались мы, держа зубами фал, скребли скалу коленками и лбом.
Зато Санёк ни разу не упал, ну а по льду шарахнули бегом…
Тут Стаса вдруг куда-то понесло, он ошалело нёсся по камням,
А вот меня чуть-чуть не пронесло, хоть я хотел, и я хочу ням-ням…

Чтоб остудить душевный свой пожар, Марина искупалась нагишом
А вот идея получить загар накрылась обломинговым ковшом…
- Чего сидим? А ну, под рюкзаки! - и всё пытался встать из-под мешка
И ломанулись мы, как казаки, но у кого-то всё ж, тонка кишка…

Когда пришли мы к чистому ручью, народ давай примеривать рога!
Но согласились, в общем, на ничью - кому рога, а нам пока бега!..
Но Ашутор - красивая река! Озёра здесь небесной бирюзы!
И я смотрел, я видел берега! Я всё впитал, как будто яд гюрзы…

Жара и пекло, в животах обед. Приятно так лежать, а не идти,
Но жизнь пластом - уж это точно бред! Ведь нам маршрут улиткой не дойти…
Рюкзак опять залез на спину мне, подняли попы, пошагали в путь,
А путь не прост, хотя ведёт к Москве, ведь в двух шагах ревёт, грохочет муть!

Аламедин взбесился, побелел - в ущелье тесно бешеной реке!
Но тут Антон наш перевал узрел, что белизной искрился вдалеке…
Где есть тропа, течёт по ней вода, но большей частью лезем на пролом.
А перевал встаёт Горою Льда, мы для палаток места не найдём…

И всё ж нашли местечко, есть вода, песочек чист и рядом скальный перст.
Стоят палатки, варится еда и песня про Тянь-Шань звучит окрест!..
И спозаранку вышли под ледник. Верёвки, буры - будто бурлаки,
Мы лезем вверх и каждый, как старик, пыхтит кряхтит, сжимая кулачки…

А склон всё выше, круче и страшней. Антон сегодня просто классный руль!
Ведёт нас верно мимо пропастей, но я давно хочу на Иссык-Куль!
Всё круче склон и ближе небеса. Санёк дырявит льды своей киркой,
Но лезем так, что дыбом волоса, и шеф орёт, что в горы ни ногой…

Но ведь с горы не просто убежать? Мы все верёвкой связаны, судьбой…,
Так что, кончай коленками дрожать и все вперёд за командиром в бой!
Последний шаг – вершина подо мной! И сил уж нет, и каждый будто мим…
Куда ни глянь – вершины Боже мой! Кричим: «Ура!», ведь на Москве стоим!

А шеф мелькает мышью тут и молчит. И вдруг сказал, что спуск на юг – труба…
Что посшибает камнем, что торчит, что мы пойдём, но точно не туда…
Моргнули мы, а он уж на плато и заглянул тихонечко за край…
Отполз обратно, поняли – не то, а он орал: «А ну, за мной давай!»

Как генерал командовал людьми: «Антон – на гребень, Оля – ты на связь.
Обуйте кошки. Саша поднажми. Не дрейфь, народ, не бросим рожи в грязь!»
Кончался день, урчали животы, а мы всё лезли гребнем вдоль небес.
В глазёнках муть, всем не до красоты. Тут командир как будто бы воскрес!

«Вот это то, что надо, это ПУТЬ! Мы молодцы, ребята, дуйте вниз!»
Вдруг по ущелью крик Марины – жуть! Она из трещины орёт нам – вот сюрприз!
Конец снегам, крутизнам, всё – бивак! Сальцо во рту и каша эксклюзив!
И надо же, я, в общем, не дурак – царапал льды, пролез, остался жив!

Но тут Максим нас дёгтем накормил. Сказал, что пюрки – только умереть,
Что на «Арене» пёхоть нету сил, на Иссык-Куль согласен поглазеть…
На эдельвейсы карты разложив, мы изучали горные хребты.
И оказалось, чтобы был я жив, нам нужно срочно обрубать хвосты.

Наш командир хитрюга, на маршрут сто вариантов сделал запасных.
Что если мы пройдём вон там и тут, мы будем сыты, веселы, красны!
И ломанулись на хребты свиньёй. И перелезли новый перевал.
Лишь шеф стонал, что тяжко, ё-моё, что снился душ среди отвесных скал…

По Кашкасу топтали дикий лук и перелезли супер «двойку-А».
И тут Маришка вякнула: «Каюк, я заболела, ах, спаси, Аллах…»
А под ногами трещины и льды, ледник такой, что «мама, не горюй!»
Шеф костерил ледник на все лады и на привалах дрых, как чистоплюй…

К воде пришли, устроили обед. Маришке в рот насыпали колёс,
Зарыли в пух, чтобы не снился бред, и в целлофан, чтоб не мочила нос…
А вот и наш родной Аламедин. На биваке я брякнулся, как куль.
Жаль нету лампы, я – не Аладдин, потёр бы медь и вот вам – Иссык-Куль!

Тепло, вода, все ходят неглиже. Сурки из нор кричали: «Охренеть!»
«Ну, чё, народ, махнём домой уже?», – вдруг вякнул шеф и начал песни петь…
Поёт Иваныч вроде хорошо, вот только голос – хочется тошнить.
Но тут Антон «три палочки» нашёл и из кустов отправился звонить…

А поутру сожрали мой сухарь, испили чай, что с корнем золотым.
Поверьте, я таких не видел харь. Неужто шеф таким был молодым?!
Алаудин, смородина и дождь, заброска, дождь и ужин, снова дождь.
И в думах весь наш горный волк и вождь - из попы как бы вынуть этот гвоздь?..

Больна Мари, а нам бродить поток, и топать вверх, где только лишь снега.
И не даёт нам спиртика глоток! Всё. Завязал с горами навсегда!..
А тут и Питер ножки окунул и разбрелись, как овцы, по реке.
И быстро шеф, конечно же, смекнул и заорал с киркой в одной руке:

«А ну, народ, снимай скорей портки! Эй, Богатырь, веди давай народ!»
И мы гуськом, как будто бы братки шли на этап иль просто в огород…
На берегу состряпали костёр, и прокоптили медика на нём.
И под шумок (наш командир хитёр) влил колпачёк и ну ходить конём!

А с колпака и Джин уже не су! Я перейду теперь и Сырдарью!
«Эй, Богатырь, хочу я колбасу! Не дашь, куркуль, «Арену» заварю!..»
Антон разведал речку, переход, но час идём, а переправы нет.
Вода течёт за шиворот и в рот, а я хочу пельменей и котлет!

Нашли клочок хоть ровненькой земли, залезли в наш, вполне уютный дом
И разговор о жизни завели, когда же мы на Иссык-Куль придём?..
А дождик льёт, что впору только плыть. И гром гремит, как будто где-то бой.
А по утру взяла такая прыть, что мы на лбы забралися гурьбой!

А на обед у нас была крупа: ни рис, ни гречка – градины из льда!
И тут сказала мне моя стопа: «Нелётная погода, господа!»
И вот сидим в палатке, пьём чаи. По крыше снег шуршит, а нам тепло!
«Друзья, подружки, классные мои, меня простите, что такой трепло!»

А утром глядь, вокруг белым-бело! Глазёнки режет, ноженьки дрожат,
Шеф матом кроет камни-костолом, уже готовы баушки рожать!
Валам моренным нет и нет конца. О, Джиндысу, будь проклят этот день.
И только шеф мелькает, как пацан среди камней, сераков, скальных стен…

Сидим и жрём над пропастью без дна. Всем хорошо и кто-то прикорнул,
Но тут припёрлась туча и гроза – в тумане путь дальнейший утонул…
Опасней стали льды, погода дрянь, идём вслепую в зоне пропастей.
Горланит шеф, Антон кричит «отстань», и никаких приличных новостей.

Плато, дубак и в трещине Санёк. Ветрище дул, как в аэротрубе,
А командир почти что, как пенёк, бурчал чего-то в яростной мольбе…
Залезли рано утром на седло, а красота – пером не описать!
Народ задумал помахать кайлом, а Оля всё решила записать…

Чуть отогрелись, ломанулись вниз, а там стена полмили глубиной!
И всё бы ничего, но ждал сюрприз – прошла лавина точно подо мной…
Я устоял, а шефа загребло – он на перилах дёрнулся, повис.
Плевался долго, фотик занесло, и всё орал: «А ну, скорее вниз!»

А я не стоял глазастою балдой. И сыпал снег. И страшно шелестел…
Подумал вдруг: «А прилетит за мной?». Была б возможность, я бы улетел…
Спустился всё ж с Короны я живой! И шеф подарок снова приподнёс!
Пришли в «Науку», как к себе домой. Тут и Антон тихонько произнёс:

«О, как прекрасно! Нары, Боже мой! На стенах бабы и набор кастрюль!
Мне хорошо, созрел, хочу домой. Теперь и я готов на Иссык-Куль!»
Теперь к реке, где травка и цветы, где можно лечь без страха улететь,
Где всё знакомо, варят где манты, где у костра мы будем греться, петь!..

И вспоминать тянь-шаньский наш поход, своих друзей, маршрут, снега и льды.
И пусть с народом нынче недород. И наши все, увы, без бороды…
Маршрут прошли мы как одна семья. Максим кормил, Марина берегла.
Антон и Саша стали как «ниньзя», рулил начальник, Ольга всё сняла…

Теперь понять осталось и принять, что тренирует волю каждый шаг.
К вершинам путь у нас уж не отнять, и нужно нам не допускать лишь брак!
Желаю всем здоровья, долгих лет. Пусть не даёт вам шило дома спать.
Пусть манит в путь вас солнечный рассвет, чтоб вы хотели и могли шагать!

По нашим светлым, сказочным лесам, седым вершинам и крутой скале!
Вы поднимайтесь к самым Небесам по нашей доброй Матушке-Земле!
Сентябрь 2014 года – 18 апреля 2015 года

Рачейским Альпам посвящается...
Чудеса в лесах самарских живут.
Лишь войдёшь в Рачейский бор – красота!
Среди стройных сосен камни ползут,
А вот этот, как спина у кита…

Дальше – больше, над деревней бугор,
Не пролезть к вершине – сплошь бурелом!
На пикушке спрятан камушек-Тор,
А по-русски – залит репер в бетон…

Среди камушков речушка бежит,
По опушкам извиваясь змеёй.
То хрустальным голосочком журчит,
То подкрашенная рыжей листвой…

Вот увал под лесом в скальной броне,
Как над гладью моря спины китов!
Вот джигит привстал на скальном коне,
Лабиринт для Минотавра готов!

Вот взлетела птица из-под ноги,
И ночным крылом прикрыла нас ночь.
Как же страшно, ах, Господь, помоги,
Помоги ты слабость мне превозмочь.

«Слёзы девичьи» стекают с плиты,
В ручейке сверкает солнечный луч.
Рядом камень над распадком повис –
Он огромен, грозен, просто могуч!

Хороши в Рачейских Альпах леса!
Глубоки распадки, реки чисты!
И таят Леса в себе Чудеса –
Удивительной, земной красоты!

Игарка, Уса и Рачейка! В глубоких распадках ключи!
В ладони ты влаги налей-ка – Взгляни-ка на пламя свечи!
Застыли граниты в мгновенье – а может им хочется спать?
Раскройте нам тайну, каменья – нам хочется это узнать!
24 сентября 2014 года

Перевалу Корона северная посвящается...
До скорой встречи, пыльный Бишкек,
Уходим, где вершины и снег,
Где – только и подумать не смей –
Среди камней цветёт эдельвейс!
А где-то далеко, далеко,
Куда даже дойти не легко,
Ждёт перевал высокий меня –
Корона северная!

Дорогой каменистой пройдём
И тот цветок невзрачный найдём!
Преодолеем льдов крутизну,
И выйдем на снегов белизну!
А где-то за хребтами вдали,
Как будто на картине Дали,
Ждёт перевал высокий меня –
Корона северная!

Увидим отраженья озёр,
И разведём в долине костёр,
И ночью, под мерцание звёзд,
Споём с тобой про тысячи грёз…
И вдруг увижу ночью во сне,
Как он приходит в гости ко мне,
Как льдом крутым он манит меня –
Корона северная!

Встаёт хребет крутой надо мной
И сыпет с неба снежной крупой.
А льды встают стеной до небес,
Зачем же я сюда-то полез?
Но нет дороги больше назад,
Пусть велики у страха глаза,
Меня дождалась в этих краях
Корона северная!
29.08.2014

Путешествию на Тянь-Шань-2014
Тянь-шаньских гор меня встречает синь!
Лугов альпийских яркий изумруд!
Остановись, вздохни, заботы скинь –
Ведь ждёт тебя мужской нелёгкий труд!

Таят долины капли бирюзы,
Где отражаются вершины, небеса!
Встречают утром капельки росы
И разноцветных речек чудеса!

Мы к небесам придём по крутизне,
Хотя рюкзак нещадно спину гнёт.
Оставим след на снежной белизне,
Взойдём на скользкий и хрустальный лёд,

А на вершине турик из камней
И ничего желаннее здесь нет,
Ведь в нём всегда приветы от друзей,
И мы оставим также свой привет!

Тянь-Шань красив, изящен и суров!
И по громаде скальной лезешь ты.
Турист – солдат, он ко всему готов,
Вот средь камней мохнатые цветы…
29.09.2014

Путешествию на Урал-2014 посвящается!
Укрыли облака мазками акварели,
Осеннею пастелью Уральские хребты.
И семь лихих ребят отчаянно посмели
Взглянуть на мир не просто с уральской высоты…

Ночная тишина в лесу мохнатых елей,
И дарит нам тепло пылающий костёр.
Медведи от луны уже полдыни съели –
Ложится на тайгу ночной тиши ковёр!..

Дорога ли, тропа, ручей бежит навстречу,
На камушках журча и льдинками звеня.
Узоры ноября вибрам крушит, калечит –
Идём на Зигальгу, груз за спиной кляня…

Туч низких облака скребут верхушки ёлок,
И вздыбился хребет вдруг Каменным Конём,
А белые снега от лиственниц иголок
Пылают в белизне оранжевым огнём…

Течёт с Горы Река – волна застыла в камень,
Скалистые зубцы блестят бронёю льда.
В пастельных облаках застыло солнца пламя,
Медвежьей шкурою раскинулась тайга!

Хребты уходят вдаль за дымку горизонта,
Причёсаны, седы от выпавших снегов.
Вздымается Нургуш застывшим мастодонтом
И заслоняет свет всёвидящих Богов!

Ноябрь. Урал в снегах. Трудна дорога к дому.
Бродили Юрюзань и Березяк по льду.
И, засыпая, ты испытывал истому,
Что обязательно ещё сюда приду…

Южный Урал, где тайга и курумы.
Южный Урал – Зигальга и Нургуш.
Южный Урал – о тебе наши думы.
Южный Урал – ты мечта наших душ!
9-10 ноября 2014 года

Двадцатому Рождественскому лыжному походу посвящается!
Снова в заднице стрекочет и свербит, снова лыжи навострили себя вдаль.
Я же будто весь опилками набит, ведь декабрь, снега нету, очень жаль…
Перед стартом, наконец-то, выпал снег! Созвонились и собрали рюкзаки -
Вот теперь я и турист и человек, а не зверь, не птица и не червяки…

Мы на старте, ветер в харю, воздух в плюс. Как на водных лыжах пилим в белой мгле.
А у шефа будто вырос сзади флюс - тащит санки он, сгорели б чтоб в огне…
Вот так дело - заблудились в камышах. Еле выбрались на Волгу - ветродуй!
Колет рожу, будет харя вся в прыщах. Шеф орёт: «Давай в камыш обратно дуй!»

Битый час пролезть пытаемся камыш. Исколола шефу та солома грудь.
А Денис поплыл, что выдра или мышь, и пробил для группы настоящий путь!
Вот земля, дрова, костёр, а вон еда. Мне тепло, нет комаров, почти что рай!
Лишь носками все воняют, вот беда, только детям ведь без этого не кайф…

Спим без печки, ведь на улице тепло. За дровами упилилась вся братва.
Только шеф поёт всё песни, вот трепло, и урчит в желудках вкусная халва…
Утром ясно, лихо катим по лыжне! Но встаёт опять камыш густой стеной.
Ну, за что же, ну за что же это мне?! Не хочу остаться здесь, хочу домой…

И опять Денис нам улочку нашёл - в камышовых джунглях отыскал бродвей.
Шеф тащил салазки, прямо, как осёл, и ругался грозно, будто Бармалей…
Вот и Волга, где просторы просто жуть! Только ветер снова в харю, западло.
Далеко горизонтальный видно путь, и на острове обедать припекло…

В снежной яме разожгли с трудом огонь, заварили лихо настоящий борщ!
А дрова пилить? Нет, ты меня не тронь, я, как рыба на песке, как дохлый ёрш…
Снова Волга, снова ветер, снова хруст. Ерыклинск уполз за спины, наконец.
И в распадке увидала Аня брус, может там для нас построили дворец?!

Не дворец, конечно, но и не шатёр! Дров напилено - и за зиму не сжечь!
Наколол пеньков начальник, ох, хитёр! Но и в эту ночь не ставили мы печь…
Утро, ночь ещё и курица в котлах. Это среднее, конечно же звено.
Через пять минут всё это в животах - столько времени нам жрать отведено…

Снова Волга, снова ветер, снова снег. Эй, вы, Боги! Где-то там у вас сквозьняк!
Только мы не замедляем свой разбег, даже по фиг, что и снег уже размяк…
Даже по фиг, что под снегом и вода, что в салазках будто целый слон лежит.
Вот сейчас поем и вам скажу тогда, что душа моя трепещет и визжит!

Посмотрите - это неба полотно! Синева искрится в солнечных лучах!
Ведь такого не увидишь ты в кино, и такое не приснится даже в снах!
За обедом расставание друзей: кто-то к дому, кто-то дальше в путь идёт.
Кто рюкзак несёт, а кто идёт в музей - каждый разное, в итоге, принесёт…

Снова кто-то увидал в распадке брус, но мелькнула Обломинго-Птица вдруг.
Я не трус, конечно, только я боюсь, что веранда нас не выдержит, а, друг?..
Ты спаси, Господь, от заготовки дров - это мука, что пером не описать,
А ещё ведь надо делать стол и кров. И зачем пошёл в поход я, пострадать?..

А под утро мне накапало воды прямо в рот и спальник - ужас вам скажу!
И пришлось нам уносить свои зады, ведь и сухостью, теплом я дорожу!..
Снова снег и снова Волга, ветрюган! Только он, зараза, дует с северов.
Не погода, а бардак, как балаган. Надоело. Я домой и будь здоров!..

Но упрямо чешут к мысу смельчаки. Выдувает мысли ветер из голов.
Сквозь позёмку кандыбают чудаки, ведь спортсмен-турист он ко всему готов!
Краткий отдых, мыс и поворот домой! Только путь уже коварен и не прост.
Ветер северный кусает, будто злой, так не долго загреметь и на погост…

Два часа тянулись вечность, будто сон. Утомились будто узники ГУЛАГ.
Ветер с клёнами пел песни в унисон. Собирал народ всю волюшку в кулак…
Мерзнут руки, мерзнут щёки, мерзнет нос, ведь мороз уже не детский, чёрт возьми!
И встаёт, конечно, русский же вопрос: что же делать, ну-ка, думайте, мозги!
Входим в белый или Старый-Новый Яр, но никто нас здесь и видеть-то не рад.
Не похожи мы на денежных бояр, и уходит в лес туристский наш отряд…

Ох, дрова, дрова, как трудно вас пилить! Но зато мы будем печь топить всю ночь.
Только нас теперь ничем не разделить, потому уходим мы с маршрута прочь…
Что ж, бывает, мы вернёмся и пройдём тот маршрут, что нам не дался в январе.
И тогда до цели точно мы дойдём, и мечту свою увидим на заре!

Ведь она у всех, у каждого своя, но куём её мы вместе, сообща.
Как иголка, а у ёлки есть хвоя, как без свёклы нет хорошего борща!
Я желаю вам здоровья и Мечты! Пусть она ведёт по жизни вашей вдаль!
Чем труднее путь, тем крепче будешь ты, чем дружнее вы, тем твёрже ваша сталь!
2 февраля 2015 года

Кавказу-2013 посвящается!
Начало сезона. Долина Тютю.
Тропа среди сосен и мостик-бревно…
Я брызг водопадов не видел давно,
Но вот они рядом, я вижу, смотрю…

Мореной крутою тропа до снегов,
Под снежною шубой опасностей тьма,
А в небе с погодой опять кутерьма,
И мысль снова бьётся среди берегов.

Идти, возвращаться, сидеть или ждать?
Кто знает на эти вопросы ответ?
Кенчат машет снежною шапкой привет –
За это ведь можно и душу продать…

А склон бесконечен, снега до небес
И мы уже выше всех пиков окрест!
И пусть на земле стало мало тех мест,
Где не было нас – человеков-чудес…

На гребне карниз, вот вершины пятак.
Пути все отсюда ведут только вниз.
Вот это награда, вот это вот приз!
И пусть в голове от высот кавардак…

Бивак. Седловина. Оттяжки свистят.
Холодная ночь неспокойного сна.
И снится сынишка, и снится Она…
И гроздья крупы по палатке стучат…

Замёрзла палатка. Холодный рассвет.
Внизу изумрудною каплей вода.
Верёвка, страховка и путь в никуда,
Но в озере вдруг отражается свет!..

На стыке двух хребтов стоит вершина
На стыке двух хребтов стоит вершина,
Что скальной пикою вонзилась в небеса.
Стоит Она, горда, несокрушима,
Но под горой роились чудеса…

Пришли они по льдам тропою снежной,
В пургу разбили на седле бивак.
Гора казалась бархатной и нежной,
Но знали люди, что-то здесь не так…

Пурга ревела днём и ночью жуткой,
И ранним утром ветер не стихал.
И понял старший – мудрый, сильный, чуткий,
Что час взойти на Гору не настал…

Но путь домой лежал через долину,
С Плеча по стенам, гребням и снегам.
Мы вспоминали сочный вкус малины,
Тянули нить от синевы ко льдам…

В снегу глубоком так изнемогали,
Что было дурно аж, до тошноты.
Но люди уходили, убегали,
Пока не стало время темноты.

Остался Джайлык гордым, неприступным,
Стеной блистая в солнечных лучах,
Но человечек знал, что путь доступный,
И на вершине был уже в своих мечтах…
23.08.2013

Колосс двуглавый нас к себе приблизил.

Колосс двуглавый нас к себе приблизил.
Он возвышался Ледяным Горбом!
И как такое Человек осилил?
Ведь этот купол – просто Божий Дом!

Никто, конечно, людям не ответил.
Они брели, уставшие, в тиши,
Но старший скалы впереди приметил
Куда к закату люди и пришли.

Усталые, затравленные солнцем,
Примкнули лагерь в нише из камней,
Глотнув из фляги влаги, что на донце
Росою выпала за пару трудных дней…

Тревожный сон и мрак холодной ночи
Привёл к туманной полосе зари.
И снова снег, тропёжка, что есть мочи,
А из еды – вкуснее сухари…

Обходим скалы, поле ледяное.
Вершинный купол где-то за бугром,
И чувство невесомости такое,
Как будто лёг на плечи космодром…

Гряда камней. Тренога. На вершине
Собрались люди с искоркой в глазах.
Открылась им из космоса картина,
Как три недели шли они в горах…

А впереди всё новые вершины,
Снега и льды, упавшие с небес,
И узкий путь, как горло у кувшина,
Глоток воды, как чудо из чудес!

Опасный путь, где ледяные бездны
Схватить пытались или проглотить…
Но убеждали их, что мы полезны,
Что мы ведь можем горы своротить…

Высоким прошагали мы маршрутом –
С рассвета до заката две Горы!
Эльбрус двуглавый, это было круто!
Надолго сохраним твои дары!..
23.08.2013

Рассвет встаёт и освещает Горы
***
Рассвет встаёт и освещает Горы,
Сгоняет ветер в стаю облака,
А это значит, хватит разговоров,
Уходим на маршрут мы. Всем – пока!

Нас ждут теснины, скальные ступени,
Сосновый лес, альпийские луга.
Похожи мы немножко на оленей,
Идущих вверх, где скалы, да снега…

Нас манят ввысь вершинных гребней флаги,
Весёлый шум хрустального ручья,
Карнизов ледяных сосульки-шпаги,
И просто человеческое «Я»…

Уходим от домашнего уюта,
Чтоб ощутить Природою себя,
И к небесам идём без парашютов,
Чтобы понять: а что такое «Я»?

Комфорт легко меняем на усталость
И бережно храним воды глоток.
И это лишь малюсенькая малость,
Чтобы понять, где жизни всей исток?

Теряя с потом килограммы веса,
Сжигая кожу солнечным лучом,
Мы смело покидаем зону леса,
И лезем за Вершиною-Мечом!..

Ну, а когда усталыми ногами
Ты встанешь на вершинный пятачок,
Поймёшь, что жизнь не меряют деньгами,
Что первый шаг твой – только родничок…

Ночное небо звёздами искрится,
Луна глядит блином из Адырсу.
Баксан затих, а мне в ночи не спится.
Я вспоминаю старт по Тютюсу…
23.08.2013

Снега, снега, со всех сторон снега!
***
Снега, снега, со всех сторон снега!
Глубокие и жгучие, как солнце!
Я человек и жизнь мне дорога,
Но лезу вверх, где в небеса оконце!

Туда ведёт ярчайший, белый снег,
Пунктир снегов уводит в поднебесье.
Здесь нет травы, лесов и шумных рек,
Здесь тишина звенит беззвучной песней…

Тютю-Баши – гранитная Гора!
И северные стены неприступны.
На Гору эту нам взойти пора,
Ведь нам снега глубокие доступны…

На гребне снежном старые следы,
А сам он извивается змеёю.
Встают вершины в стройные ряды,
Чтоб быть, конечно, ниже, подо мною!..

Но вот обрыв крутой, не одолеть!
И вход идёт страховка и сноровка,
И ветер начинает песню петь,
Закутывая горы в тучи ловко…

Мы на седле, теперь крутой подъём,
И снова снег и палочки-подмога.
Мы ледорубом облако проткнём,
И на вершину выведет дорога!

Снега, снега, со всех сторон снега!
Глубокие и жгучие, как солнце!
Я человек и жизнь мне дорога,
Но лезу вверх, где в небеса оконце!
23.08.2013

Шарж на кавказские похождения 2013 года
Скажите, что мне дома не сидится?
Где кофе, ванна с горячею водицей,
И где жена-красавица бранится,
Но каждый год я в горы ухожу.

Вот и сегодня занесло нас в Приэльбрусье,
Через Тютю я шёл не мостиком, по брусьям,
И не сказать, что я боюсь, да и не трус я,
Но, как свалился в речку, я скажу:

Припев:
Белый прибой меня купает с головой, с головой,
Грохот такой – стреляет пушка прямо в ухо!
Кто-то другой рюкзак хватает и меня головой
О брусья шарах и мне, конечно, хорошо…

Идёт отряд Наполеона Бонаппарта,
В котлы чихают, кашляют на карту,
Как хорошо, что не попали грекам в Спарту,
А то столкнули б вниз с Тютю-Баши…

А мы всё лезем, лезем вверх, козлов пугаем,
Да и чего нам не пугать таким бугаям,
Руководитель наш базарит попугаем,
Что в шесть утра вставать мы хороши!

Мы на морене спрятали заброску,
Хоть ухайдакались, как цуцики, мы в доску,
Уже всё по фиг, харч метаем, мир весь плоский,
Но я не унываю, я пою:

Припев:
Горный Кавказ! Мне солнце лупит в правый глаз,
в левый глаз!
Это Атас – мы мажем рожи «флоресаном»,
Но без прикрас, такие рожи надо на вернисаж,
Чтоб весь наш народ так ломанулся на Кавказ!

А шеф поставил нам вечернюю задачу:
Взойти на пик и на плечо его в придачу.
От новостей его уж полкоманды плачет,
Лишь я не плачу, только вверх смотрю…

Кенчат макушкой подпирает небо,
И я на ней ещё, конечно, не был,
Ещё б я съел сейчас кусочек хлеба,
Поскольку есть ризотто не могу…

А по утру обули всю снарягу, кошки,
А через час все промочили ножки,
А через два все померли немножко,
Но я не плачу, а тихонечко пою:

Припев:
Белый снежок! Его так много и он очень глубок.
Белый пушок нам рожи просто обжигает!
Белый снежок – он бесконечен, как мечта он далёк,
И так нас достал, что нету сил моих совсем.

Мы побывали на горе совсем недавно.
И командир сказал, что нам совсем нет равных!
Что он забыл сказать о самом главном:
Мы на плече сегодня будем жить!

И новость эта прозвучала апперкотом,
А кто-то попросту запил её компотом,
А может кто-то среди нас был полиглотом,
Я не ручаюсь, но тихонечко пою:

Припев:
Ночь коротка, за гребень спряталась краюха-луна.
Ночь холодна, как будто я на Эвересте!
Ночь холодна, мне сексуальный снился сон, где жена…
Но в общем, к утру, я был ещё немножко жив…

Мы отодрали рожи, попы и палатки,
И вниз потопали тихонечко, украдкой,
Спустились к озеру, и было всё в порядке,
Лишь только завтрак рисовый достал!..

Из каменюк прокандыбали костоломы,
Сюда бы двоечников школ, что дуболомы,
А мы спустились все без переломов,
Пошли к вершине Джайлык на Плечо!

Плечо нас встретило козлиными следами,
Потом глубокими и свежими снегами,
А уж потом сверкающими льдами,
А ближе к ночи замела метель-пурга!
Припев:
Белой пургой нам в рожи сыпало горстями с тобой,
Белой крупой палатки быстро засыпало,
Белой стеной стоял весь мир пред нами будто чужой,
И с белою мглой в обнимку жили мы два дня.

Но оттого, что ты лежишь и греешь пузо,
Шар биллиардный не покатится сам в лузу,
А без движения становишься обузой,
А потому шеф вякнул: «По коням!»

И, будто мухи на стекле, висим на стенах,
Из рюкзаков торчат короткие антенны,
Провесив дюжину перил по гобелену,
На гребень выбрались мы к середине дня!

А там опять снега и мгла до посиненья,
Сказать по правде, до изнеможенья,
А если честно, до умопомраченья,
Но мы спустились всё же на ледник…

Припев:
Кто понужде, кто ковыряется в своей бороде,
Кто в борозде никак не вытащит ботинок.
Мы словно вши в большом, громадном, этом горном гнезде
Со смачным, коротким названием Тютю

И снова снег и снова лезем мы куда-то,
И снова шеф гудит, как будто трансформатор,
Яга в снегу шагает будто экскаватор,
О, кто бы знал, как этот снег меня достал!..

Не добрались до гребня – лифт, увы, сломался,
Хотя в команде нашей каждый так старался,
По два часа с лопатой снежной упражнялся –
И всё ж построили Итиль-аэродром!

Припев:
Аэродром – вот здесь палатки, здесь нужник за углом,
Аэродром под «Тапован», «Звезду» и кухню.
Аэродром – на сутки эти это будет наш дом,
И пофиг, что ноги будут выше головы…

В следах весь гребень будто здесь табун прошёлся,
И я б залез, кабы во мне смельчак нашёлся,
Но очень лихо шеф с балластом обошёлся,
И я остался лишь с одной горой…

Тютю гора, тютю регалии и званья,
Тютю подарки, грамоты, признанье,
Тютю центральная осталась вне сознанья,
Но я не плачу, а тихонечко пою:

Припев:
Был на горе иль просто рядом постоял на дыре,
Иль во дворе ты выпиваешь цинандали.
Быть на горе и постоять пяток минут на жаре…
Короче, похоже это действие на блажь!

Прошёл по гребню круто Гулливером Дима,
Полина следом шла почти дельфином,
От связок пахло густо нафталином,
Но я об этом скромно промолчу!

Докандыбали мы до Куллюмкола,
Почти до озера в долине Суллукола,
Шеф вспоминал, какой счёт в матче по футболу,
Но связи нет, интрига, не уснуть…

Припев:
О, Адырсу, насобираю я грибочков в лесу!
О, Адырсу, дорожка ровная к Баксану!
О, Адырсу, я в обгорелом ковыряюсь носу
И нежно пою вам это дивное танго!

Баксан, вино, жратва, комариков полтыщи,
Уже в тумане плотном мутные глазищи,
Народ тошнит почти уж от цивильной пищи,
Но он упрямо в рот её кладёт!

Осталось нам всего – взобраться на Эльбрусы,
Народец наш не то, чтобы не трусы!
Не украинцы и не белорусы,
Но на Сылтран мы трупами пришли…

На берегу в траве за ночку отлежались,
Через гору Мукал за день промчались,
Два перевала пулей пробежались
И в Ирикчат спустились на обед.

Народ там ходит просто табунами,
Но то всё мимо, то глубоко под нами,
А то и вовсе возятся с козлами,
А нам козлы, конечно, ни к чему!
Нашли хохлов, устроили им пенье.
У них девчата – просто загляденье!
Но за такое наше поведенье
От жён схлопочешь, что не унесёшь…

Припев:
Песни хохлов, как не разученные песни битлов.
Чай из котлов был нам заварен с бергамотом!
Песни хохлов готов был слушать до седьмых петухов,
Но шеф вдруг сказал, что на горшок всем и спать.

Идём, глядим на Ирикчат вторые сутки.
И меж участников большие промежутки,
Ещё смеёмся мы на пошленькие шутки,
Но перед нами Эльбрус встаёт горбом!

Скрипит вибрам по бывшему вулкану,
Мы лезем в лапы страшного капкана!
И танцевать не хочется канканы,
На фоне флага с золотым гербом!

А Дима танком прёт, ему никто не нужен,
И нипочём ему и ни жара, ни стужа,
И даже пива двадцать пять большущих кружек
Не остановят Диму ни за что!

Припев:
Дима готов проткнуть башкой густую сеть облаков,
Дима готов по леднику тащить две связки!
Как сто Богов, как пионер всегда, наш Дима готов,
И вон он уже нам машет ручкою с горы…

Эльбрус восточный под моей ногою,
А я полмесяца уж ноженьки не мою,
Я б три кило сожрал колбаски с соей,
Поскольку рис почти что доконал!..

Из-за народа купол западный не видно,
А становиться в очередь обидно,
Я пахну так, что мне уже не стыдно,
Почти, как мой родной Водоканал!

Припев:
Мы на Горе, а солнце светит, будто мы в январе,
Мы на горе, а рядом бродят африканцы!
Мы на горе! И наши рожи будто все в янтаре –
О, мудрый Аллах, спаси и сохрани меня!

На высшей точке всей Европы побывали
Меж пупырей в промежность побежали,
Но в узком месте неожиданно застряли,
Пришлось тянуть аж дюжину перил!..

А там снегов – ну точно Антарктида!
Запропастившаяся где-то Атлантида!
Устал и вымер, и лишился вида,
Но всё же шёл сомнамбулой вперёд…

А небеса сияли ярко, ярко,
А я бежал в долины, где доярки,
Где солнце есть, но где совсем не жарко,
А то я скоро тут воспламенюсь!

Я грею пузо на траве Корнея,
И в бороде легонько ветер веет,
Пью пиво я, и честно так балдею,
Что так балдеть я даже не привык!

Но шеф сказал, что всё, ребята, баста!
И хорошо – никто «не склеил ласты»!
Никто из нас не стал пустым балластом,
Все добрели до дома, до травы!

Желаю всем: расти в спортивном росте!
Чтоб вы почаще заходили в гости!
Почаще брали в руки ледорубы-трости
И шли гурьбой на самый грозный пик!

Походу с новичками...
Рога развесил месяц над Баксаном,
Ушли давно Медведи за Сылтран,
Хребты укрылись утренним туманом,
А я смотрел и думал, что обман…

Обман всё это, не было маршрута,
Усталости, жары и холодов,
Желания домашнего уюта,
Но оказалось – ко всему готов!

Я помню сакашильские прижимы,
Туманный путь на первый перевал.
И спуск в долину, солнышком палимый,
Бивак желанный средь изломов скал…

Гора Кестанты, скалы-изваянья –
Вот где Природа душу отвела!
Наградой – отдых, как за покаянье,
Но путь дорога снова вдаль звала!

И снова склоны, осыпи и скалы,
Сарын, ведущий будто в никуда…
И на Киларе, чувствуя усталость,
Жевали шоколад, как и всегда…

И горный спуск, надёжная страховка,
И горный снег, слепящий нам глаза…
Всё пригодилось: навыки, сноровка,
А на десерт – кавказская гроза!

И долгий спуск мореною до леса,
И переправа через Тютюсу,
И в рюкзаках не чувствовалось веса,
И мне казалось – всё я вынесу!

Ущелье Ирикчат, нарзан, малина,
С грибами завтрак с видом на Эльбрус,
И в дымке синей тёплая долина,
В уложенных мешках походный груз…

Подъём на Чаткару и дождь с грозою,
Каньон Мукала, озеро Сылтран…
Все впечатленья увезу с собою,
Чтоб знать, что есть ещё на свете грань!

Где мир другой – опасный и красивый,
Где каждый шаг нелёгок и тернист,
Где каждый был зелёным и сопливым,
Но стал отважным, как и альпинист!

Я вспоминаю доброго Корнея,
Баксана звёзды и Донгуз-Орун,
Как ветер в тополях листвою веет,
И старенькой гитары звуки струн…
31.08.2013

Кавказ-2012
Сметал с вершин людей метлою шторм,
И канонадой пушечной гремел,
Ревел лавиной рекам на прокорм…
Никто на Гору выйти не посмел…

И дождь всё лил, как будто из ведра,
Хребты пытаясь влагой растворить.
А сквозь туман бежала детвора
С мешками за спиной, с мечтою – Жить!

Царапая гранит, стремились ввысь,
И лёд таким был твёрдым, как стекло!
С Горы лавина бросилась, как рысь,
И снежным пухом всё заволокло…

От бури содрогался целый мир,
Ломалось небо и летело вниз,
Живое поглощал туман-вампир,
А гром ревел, как будто бы на бис…

Вставали дыбом горы до небес!
Ломали плоть землицы пополам…
А ты царапал камни, льдами лез,
Чтоб посмотреть, а что же где-то там?..

Свистели камни, будто из пращи,
И запах серы пробирался в нос,
И ты кричал, сквозь ветра вой: «Тащи!»
И как струна натягивался трос…

Сдавило грудь обвязкою – Стена!
Сквозь капли пота видел мутный мир,
А где-то дом, детишки и жена
А ты мишень, а склон Горы, как тир…

Но слабость – вон, усилие и шаг!
Хотя б полшага, через «не могу»…
Второе «Я» – вот самый сильный враг,
Но первое свернёт его в каргу…

И вот последний шаг, сто тысяч первый,
А может быть, второй, я не считал,
Но так напряжены мозги и нервы,
Что думал я: «Наверное пропал…»

Я посмотрел вперёд и оглянулся.
Со всех сторон, куда не кинешь взгляд –
Весь мир вокруг как будто бы прогнулся,
А я стоять на выпуклости рад!

Я на Горе! Вершина подо мною!
Я как блоха на снежной Голове!
И пусть ветра в ушах, как в хоре воют,
Но я взошёл! Стою! Я – на Горе!!!

Шарж на «пятёрочные» страдания по Кавказу детсадовской детворы в августе 2012 года
На дворе уже двенадцатый год, И яслям уже пора в детский сад,
А с командою опять недород, Но начальник даже этому рад!
А маршрут у нас – маман, не горюй! Из Сугана по Дыхсу в Безенги…
Не помрём, домой придём к сентябрю, Шеф сказал, чтоб мы мозги берегли…

По реке Хазны стрелою на юг Через дождики, каменья, туман,
Где забьём мы в гору швеллерный крюк, Где нас ждёт Гора-пикуль-Атаман!
К небесам стремится эта Гора, И собою замыкает хребет,
У подножия кричит детвора, Что вся жизнь должна равняться борьбе…

Так и есть. По льду и снегу наверх, Ледоруб упёрся вдруг в небеса.
Ни почём Артёму лёд или берг – Он здоров, как бык, в мозгах – чудеса!
Вот и Клык, седло, и озеро есть! Но горняшка вырубает бойцов.
С командира шелухою вся спесь, Он на Гору запускает гонцов…

Пробежали по хребтине бегом, Муравьями по пикушке прошлись,
Поглядели вниз, а где же наш дом? И к обеду, как снаряд, понеслись!
Животы, как астраханский арбуз, Без перил уже мы здесь не пройдём,
А погода ливнем мочит картуз, И трусы полны суганским дождём…

А на утро ясно – день ВДВ! Рассчитались все на первый – восьмой.
Командир определил нам КВ: - Не пролезете, отправлю домой.
Процарапали снега до седла. Про обед не вспоминал командир.
А на спуске ледяная стена – Эх, протрём мы свои попы до дыр…

Оказался долгим путь до земли – Набралось полтыщи метров перил!
Но перила на балкон привели, Где начальник репшнуры материл…
Ночь над бездной на площадке из скал, Будто куры на нашесте в хлеву.
А народ глазами камни жевал: - До утра, - подумал, - не доживу…

Пробежали ледником до седла, Поглядели вниз – сума б не сойти!
Вниз уходит ледяная река – Вся в порогах – ледопад – не пройти…
Деться некуда, пошлёпали вниз, Но ледник вдруг оборвался стеной,
И Борисыч на верёвке повис, И кричит нам снизу, машет рукой…

Натянули мы крутой полиспаст, А вперёд пустили наших девчат.
А народ на всё на это горазд, Вон они уже нам снизу кричат…
Поскакали мы лягушками вниз. Подгоняет командир: «Поскорей!»
То разломы, то стена, то карниз… Ну, короче, натерпелись страстей

Ночь застала нас на снежном плато. Спали чутко очень, ножки поджав.
И во сне нам снились сказки Барто, Сало с соусом на вечер пожрав…
А на утро ледопад, ледопад, Ледобуры, крючья, петли перил…
И внизу я был, конечно же, рад, Кухню газовую шеф костерил…

Впереди встаёт ещё ледопад. Остужает Боря лапти во льду,
А горелка греть не хочет салат, Может, дальше я уже не пойду?..
Боря рыскает по льду барахло, А в желудках распадаются щи.
Командир во льдах, как батька Махно: Пальцем тыкает, орёт, мол, тащи!

Размотали весь клубок пропастей, И забрались под Сугана Седло.
По стене летают своры камней… Тут, конечно, и до Димы дошло,
Что полезем если слева – каюк, Ну, а справа – точно льдом по башке…
Не поможет ни молитва, ни крюк, Только стукнуть молотком по доске…

А погода – будто в джунглях дожди. И наверх никак не хочется лезть,
Но вожди – они и тундре вожди! И глаголет нам за трапезой весть:
- Мол, полезем на Тореза с утра, Обойдём, мол, безопасным путём…
Там какая-то есть чудо-Гора, Может быть, и на пикульку взойдём…

Спозаранку ломанулись к стене, А стена возьми, да встань на дыбы!
Стало жутко, будто мы на войне, И летят уже бойцы со стены…
А стена всё круче, круче встаёт! Приуныла тут вовсю детвора…
Ветер в касочках уныло поёт, Что-то мерзкое я скушал вчера…

Еле выбрались на плато седла – Мухи дохлые живее, чем мы.
Командир принёс воды два котла, Осмотрел в разведке стены, холмы…
Оказалось, что Плечо – ого-го! При желаньи даже можно залезть,
Но не хочет, ни в какую, народ! Командир воспринял это как месть…

К Суган-Тау ломанулся народ. Шеф с тоской смотрел на сбросы Плеча –
Так хотелось сделать свой огород, Но решали, как всегда, сгоряча…
Лезем вверх за Димой снежной тропой. На седле гуляет страшный сквозняк.
И спускались быстро, чуть не толпой, И в страховке настоящий бардак…

Только нам теперь на всё наплевать! Мы болванками несёмся с горы:
Не хотим рубиться, путь выбирать, Может дети уже стали стары?..
Берег озера и попы в рядок. Впереди маячат скалы трухой.
Как бы в лоб не получить там, браток, Без башки нелепо ехать домой…

Новый путь мы не проложим опять – Там такая …па в скальной трухе.
Командир не стал и сопли жевать, Хоть пошастал, как принцесса в дохе…
А на утро обложила наст рать – Всё вокруг в какой-то мелкой блохе.
В остальном же просто рай, благодать, Только чувствуешь себя, как трофей…

Облизали тех, что прыгнули в суп, Отобрали барахло, рюкзаки,
И с разбегу ломанулись на пуп, Хоть и дети, только все маньяки!..
Как паук Борис по скалам ползёт, Фалы крепит за карман рюкзака,
Только шеф чего-то матом орёт, Но средь деток наших нет дурака…

Правда, Саша, если двинет плечом Где-то брякнется кусочек горы,
Иль шагнёт через глубокий разлом, А порвутся почему-то штаны…
Зубы сжав, пыхтит деваха с косой, А коса, что африканский питон!
Только Дима всё как тень, никакой, Эх, его бы щас к девчонкам в притон…

У Лемуров дефицит теплоты, А кошмарный командир их достал:
Обзывается, зовёт всех «на ты», Грубый, пошлый почему-то он стал…
Шеф как будто бы услышал, полез Так, что первым забежал на седло.
Говорит: «У нас, мол, время в обрез – Отменяется обед» – западло?!

Вместо пюрки забрались на пупырь, А туман такой, что выколи глаз!
Чуть повыше встали, ткнули там штырь – Ни хрена ж не видно, что вокруг нас!
Только сдуло ветром серый туман, Глядь, мы где-то в стороне от горы.
Как один все детки знают, обман – Неизвестен только лишь до поры…

Посетили мы второй пупырёк, Посмотрели на Симбирск с высоты!
Поглядели – путь наш, ох, как далёк И совсем немного до темноты…
Паутина трещин ждёт впереди. И Борисыч, как ищейка во льдах,
В лабиринте трещин ищет пути, Весь в железе, словно бы в кандалах…

Еле выбрались на кучку камней, Натолкали сало, лук в животы,
Только за семь вёрст бежит наш ручей, Но зато есть у палаток цветы…
Камни вывели на конгломерат, А потом на эскалатор-ледник.
Тут опять вдруг приуныл детский сад Весельчак-народ тихонечко сник…

А с зарёю подались на Гюльчи. А Гора швыряет в лица шрапнель.
Хоть с трудом, но подобрали ключи, А пикушка, сволочь, метила в цель…
Бесконечно лезли вверх сквозь туман, Но забрались всё ж на снежный сугроб.
На вершине в рожу дунул буран Я как мамонт, чёрт, якутский продрог!..

Снова гребень, снова скалы и лёд, Снова камни, как снаряды летят.
Растянулся на полсклона народ, Все торопятся, обедать хотят…
Сколь повесили верёвок – не счесть. В кулуаре был устроен обвал.
Я хотел на ужин мамонта съесть, Но дежурный, сволочь, мясо зажал…

Как сомнамбулы идём ледником. Впереди ждёт неизведанный путь.
Детский сад шурует чётко, гуськом, Так и хочется под попу пиннуть…
Командир тропил снега до седла, Чуть не умер, но никто не сменил.
Наверху опять позёмка мела, Шеф чего-то вякнул, сразу остыл…

А вокруг ни зги воще не видать. И решили мы на горку сходить,
Но козлы успели всё обосрать, И вокруг всё стало сильно смердить…
Не испачкаться, чтоб не провонять, Шеф построил на седле детский сад,
Пригрозил: «Кто будет камни ронять, Не получит на обед мармелад»…

Скрежет кошек по скале, перекур – Не видать ни зги, снега до колен.
Перебьёт нас здесь камнями, как кур, И останемся висеть на скале…
Но ни камни, а попали в грозу – Посмывало детвору на ледник,
Побросали барахло на снегу И устроили вечерний пикник…

А ледник-то неизвестный совсем. Шеф мелькает средь разломов, как мышь.
Мне тепло, я песню слушаю, ем, Лишь на попе вздулся жирненький прыщ…
Животы набили и улеглись. От раскатов грома Сашка дрожал,
И Лемуры в тёплой спарке тряслись, Я сквозь сон, наверно, громко кричал…

Чуть продрали спозаранку глаза, Весь народ, зевая, вякает: «Пас…»
Утро мрачное и снова гроза, И ледник крутой, как слив в унитаз…
Снова стены, снова пропасти льда, И чем дальше, тем всё круче, страшней.
Сквозь туман блестит на солнце вода – До неё пять километров камней…

Вот долина, неизвестный ручей. Здесь до нас ещё никто не бывал!
А навстречу погранцы: «Кто ты, чей?» Командир ему ни сколь не соврал…
Говорит, что видеть их очень рад, Удивлён, что забрались высоко!
Что в поход ведёт с собой детский сад, А водить таких, увы, нелегко…

А потом за речкою Карасу Мы с самарской распрощались братвой.
Все шутили, ковыряли в носу, Жрали пюрку с овощною ботвой…
Утомился наш лихой командир, Кое-как унял в коленочках дрожь.
Стёр Артёмыч кандыбалки до дыр, Миша дал ему свои, как вернёшь?

Уходили со слезами в глазах, С болью в сердце и с тоскою в душе.
Пропитал мозги нам подленький страх, Захлебнулся бы во вкусном борще…
Мы запёрлись на крутяк травяной, Взгромоздились на бивак под ледник,
А под утро на седло по прямой – Командир в святых святая проник…

Ледяной бронёй сверкал Фытнаргин. Впереди маячил наш перевал.
Мимо трещин пёрли, как бурлаки, Но к открытию детсад опоздал…
Нет билетов на седло и туман Заполняет, словно ватой глаза,
Но из трещины орёт атаман, Что пролезет здесь не только коза…

Я не знаю про козу, мы прошли. Вновь летели камни, как из пращи.
И нехоженую тропку нашли, Жаль забыли где-то дома плащи!..
Ураган свистел в ушах соловьём, И старался рюкзаки унести.
- Ладно, спустимся, внизу и нальём, - Вякнул шеф, - лишь только Боже спаси!..

Снежный склон всё круче вниз уходил. Страшно так, что все поджилки тряслись.
Только шеф нам из-под сброса вопил, Чтоб скорей ему снарягу несли!
Мы пролезли сброс один и другой, Только рядом что-то грохнуло вдруг!
Я схватился за верёвку рукой, И услышал снизу тоненький пу-у-у-ук…

Снова глыбы льда, разломы, стена, Снова грохот, запах серы по льду.
Дна не видно, как назло, ни хрена, Больше в горы эти я не пойду…
Шеф мелькает среди льдин и орёт: - Кегли, мол, передвигаем, скорей!
Этот новый путь, ребята, улёт! Тут забраться сможет лишь скарабей!

Лишь коснулись ноги льда – мы бегом! Ведь летают камни, как на войне!
А разломы, а крутяк, ну, Содом! Не пойму, как удалось выжить мне…
Всё закончилось, мы живы, бивак. На горелочках шипит автоклав.
Не такой уж я, ребята, дурак! Командир наш всё же, видимо, прав!

Чтобы жить и остро чувствовать Жизнь, Чтобы фибрами её ощущать –
Надо чаще проходить виражи, Чтобы сердце стало чаще стучать!
Ночью снилась Волга, снедь, провиант. Как же хочется домой, чёрт возьми!
Мы ушли на запасной вариант, Он на базу приведёт «Безенги»…

Но до нашего седла кандыбать – Как с Заволжья в Карамзинку пешком.
Мы успели пообедать, поспать, А промокнув, сохли под ветерком…
На бивак пришёл я еле живой, Мне хотелось просто лечь, умереть,
А тут надо кандыбать за водой. Командиру хорошо – ему петь…

Снова камни, снова лёд и туман. Перевал бросал каменьями в нас.
На седле в ушах свистел ураган, Тут и Ольга показала нам класс!..
Провела нас той кошмарной тропой, Где сам чёрт сломает ноги и хвост.
Хоть ты падай, хоть волчарою вой, Только выбор наш достаточно прост:

Прикорнуть на Джанги, а поутру – Три часа и вот горячий вам душ!
Только видно в Безенги я помру, Слышу, как Гроза играет нам туш!..
А Гроза гремела ночь и полдня, Хор лавинный подпевал в унисон…
И тогда уже не выдержал я – Горы эти – всё кошмары, всё сон!..

Погрузились Горы в снежный перкаль, И тропу на гребне всю замело.
Вот и лагерь. Всё закончилось? Жаль… Я гляжу на непогоду в стекло…
Вспоминаю детский сад и Суган, На вершинах как я гордо стоял!
Как взбирались по высоким хребтам, Сашка где-то кошаки потерял…

Двадцать дней, а промелькнуло, как миг! Что вместил почти полжизни моей.
Замирал в груди порой жуткий крик, Только всё же удалось быть сильней!
Значит, правильно, что шёл я на риск, Что испытывал на прочность судьбу,
И порою страха слышал я писк, И грехи свои тащил на горбу…

Потому, что мне иначе нельзя! Потому, что этот путь выбрал сам!
Потому, что это Жизни стезя, Слышу в Сердце я Вершин голоса…
Настоящая здесь Жизнь, не обман, Только мудрым будь, себя береги!
Что ж, до встречи, пикоглавый Суган! До свидания, снега Безенги!

Над родною башней светит луна, Мы сидим и вспоминаем маршрут:
Три недели, как тугая струна, Три недели страхов, помнишь ли, друг?..
Оценили по заслугам маршрут – Груди впалые металл холодит!
Потихоньку чемпионы растут, И желание мозги бередит…

Победители сидят у костра – Всё ж хорошая у нас детвора!
Нам опять уже в дорогу пора, Поздравляю Чемпионов – Ура!!!
7 апреля – 17 мая 2013 года

Восхождению на 7000 метров
Отпечатались люди и тени в кристалликах на снегу,
И работает бешено, хрипло – компрессором – грудь,
И закрыть бы глаза, и увидеть бы море и радугу,
Только пот, как морская вода, и с пути не свернуть.

Словно пули, свистят по броне рюкзаков камни–камешки,
И в небесную высь упирается фирновый склон,
И ломаю я наст, оставляя пунктир для товарищей,
В голове с каждым шагом стоит оглушительный звон.

И шкала высоты то до боли в висках отзывается,
То дышать не дает – ты, как рыба на берегу…
Где же этот придел, где желание, воля кончаются?
Где кончается страх, жизнь со смертью вступают в борьбу?

Но всему есть конец, даже сказки когда–то кончаются,
И до цели дотронешься ты ослабевшей рукой…
Столько отдано сил, что весь мир под ногами качается -
Вот она – высота, ведь семь тысяч уже под тобой!
Ноябрь 1986 г.

Земля Афганистан
Протянулись червями хребты далеко на восток,
И дрожит в паутине хребтов серебристая нить...
На троих нам остался обугленной кожи кусок,
И из чаши, наполненной горем, осталось испить.

Я на этой земле ни хозяин, ни гость, ни жилец.
В кишлаке ночью радость и смерть, незаметная днём,
И в «зелёнках» не только трава, но порою свинец
Хлестанёт по груди, как кнутом, ярко-рыжим огнём.

Как попал я на грешную Землю, и чья это месть?
Почему поливаю траву я свинцовым дождем?
Почему я сжимаю металл? Отвечаю им: «Есть»!?
Почему есть война, нету дома, и мы не уйдем?

Я устал убивать, не хочу, чтоб убили меня,
И друзей не вернуть, что ушли по тропе в никуда,
Не хочу тосковать безнадёжно по Родине я,
Не хочу убивать, не хочу, ведь война не моя!

Земля Афганистан изранена войной,
Земля Афганистан – заставы и конвой,
Земля Афганистан – вершины и снега…
Тебя, Афганистан, запомню навсегда.
8 июля 1993 г.

Безенгийский шаман
В котловине суровых, заснеженных гор,
Где Лилео поют с давних пор.
И в грозу, и в жару, и в метель, и в буран,
Варит лед Безенгийский шаман…

Властелин облаков, снежных бурь и дождей – грозный Элиа,
Строго тайну рецепта хранит и секрет Ишканти.
Берегись, любознательный путник: за то, что осмелился
Ты прийти в Безенги – испытания ждут впереди.

День сменяется днем, растворяются в вечности годы,
Но упрямый шаман варит снежное зелье свое.
Ветры гимны поют Властелину и Богу Погоды…
Вечно молод и стар, все течет по долине той лед.

Засыпает крупою лавин белогривая Шхара,
Бирюзовые зерна швыряет трехглавая Джанги,
Добавляет, украдкою, Гестола пряностей снежных,
Ледяное снадобье мешает царевна Катын.
1994 г.

Вольный ветер
Ох, надоели, ох, надоели цивилизованные трущобы,
Где смог табачный, уют постели – хочу я в дали, хочу, ей Богу!
С друзьями смело возьмем мы компас, покинем город в пустой карете,
Нас встретит солнце у горизонта, бодрящий, свежий и вольный ветер.

Не знаешь старость - всегда ты юный!Большими льдами играешь в шашки,
Ты прополощешь атолл тайфуном, надуешь лихо братве рубашки,
Устроишь бури, шторма и штили, и порезвишься на парапете,
Ты знаешь песни, легенды, были, игривый, буйный и вольный ветер.

Мы будем ехать, грести и топать по закоулкам родной планеты,
Струной гитарной заплаты штопать и с соловьями писать сонеты.
Пройдем по тундре, пескам пустыни, И встретим утро на минарете,
А терпкий запах сухой полыни Я буду помнить, эх, знойный ветер!

Ты пахнешь морем, цветочной пылью, ты воешь песни тревожным гулом,
Ты любишь парус, ты знаешь крылья, и разоряешь в степях аулы…
С волной играешь, гоняешь тучи, в просторах неба ты ставишь сети,
Бываешь лёгкий, сухой, колючий, свирепый, добрый, попутный ветер.

Не обижайтесь, мои родные, что слишком дома бываю мало,
На горных кручах увижу сны я – какой ты, дочка, красивой стала!
Пусть жизнь сурова и скоротечна, друзей хороших найдем и встретим,
А кто остался в пути навечно, навеки с ними и вольный ветер.

Шуми тайгою, плети карнизы, наполни парус ты на корвете,
Метелью белой, вечерним бризом, тугой, упругий и вольный ветер.
И не затушат дожди косые костёр, снегами не запорошит,
И наши души, почти босые, уют цивильный не приворожит.

Бродягой буду, и жить надежде, ведь очень много чудес на свете,
И пусть встречает меня как прежде прекрасный смелый и вольный ветер.
1996 г.

***
Пусть жизнь твоя будет суровой,
Пусть сложные ставит преграды,
Пусть манит маршрут новый,
Пусть сердце с душой рады.
Пусть дождь по лицу хлещет
Дерзкий, упрямый, нудный,
Пусть слава тебе не блещет,
Но путь ты пройдешь трудный.
За плечи цепляются ветви,
И режут вибрам скалы,
Но спросят тебя: «Где ты?»
Ответят ветра: «С нами!»
А если устанут ноги –
Опору найди в друге,
Пусть будет таких много
В прекрасной твоей дороге.
Весна 1997 г.

Виктору Новосёлову
Это все-таки здорово – другом быть, если сложится,
И, встречаясь по праздникам, час-другой не тужить.
Песни петь не о чем-нибудь, а о том, что уж прожито,
И ценить обстоятельства, где приходиться жить.

Часто мы разлучаемся, но всегда по-хорошему,
И друзей пожелания сквозь разлуку несем.
Мы вернемся счастливые, пылью троп запорошены,
И поделимся радостью, что с собой принесем.

Лишь в тени горя-горюшка мы печальны, растеряны.
Как же это случается – нет прекрасных ребят?!
Были мысленно связаны, а теперь все потеряно?
Нет, друзья, как и ранее на маршруты спешат.

И уходят в безмолвие вновь путями нелегкими,
В высь небес забираются, чтоб рассветы зажечь.
Чтобы жить ожиданием встреч с друзьями далекими,
Чтоб дарить продолжение этих радостных встреч.
28 января 1997 г.

Встреча с Дигорией*
Меня встречает снова горный край,
Где облака живут с землёю рядом,
Где столько гор – любую выбирай
Шальным, нетерпеливым жадным взглядом.
По вертикалям реки здесь текут,
Собою заглушая рокот грома,
Здесь молнии вершины стерегут,
Чья сила притяжения огромна.

Здесь в знойный полдень видишь снег и льды,
Потрогать смелый может их руками,
Коснувшейся вершин живой воды,
Что стала за столетья ледниками...
Здесь есть цветы невиданной красы,
Волшебные кусты рододендрона,
И дождь вечерний, точный, как часы,
Вершин Сугана скальная корона.

Закат светила гордо, не спеша,
И алый склон вершины, что под нами,
И ночь на перевале при свечах,
Долины рек, укрытых облаками.
Проходит всё: дожди, похода дни,
И грустный час наступит расставанья.
В провале гребня полный диск луны
Мигнет нам чуть лукаво на прощанье.

Прощается со мной Бурджула,
И скальная стена Караугома...
Дигория, ты так меня ждала,
Но мне пора, меня давно ждут дома.
Прощай, страна Дигория, прощай,
Нам грустно, но мы все же улыбнемся.
Ты будешь сниться мне, чудесный край,
И мы к тебе когда-нибудь вернемся.
Июль–август 1998 г.

Позвал февраль
Позвал нас в дорогу февраль.
По белому, белому снегу,
Оставив две нити, два следа,
Ушли в белоснежную даль.

Играл с нами юный мороз,
На бороды вешая льдинки,
И вихрем кружились снежинки,
Немой задавая вопрос.

Заливу теперь не уснуть -
Впустил нас к реке молчаливой,
Что грустно и неторопливо
Нелегкий закончила путь.

С дружной ватагой ветров
Нас горы катали на спинах,
Овраги плели паутины
Для наших уютных шатров.

В прятки играли с тайгой,
С кварталами просек в пятнашки,
Дорог неизвестных упряжки
Нас звали вперед за мечтой.

Слушали песни костров,
Душевное сольное пенье,
Под блики горящих поленьев
И шорохи зимних ветров.

Метель пела песни свои,
Легонько толкая нас в спины,
По снежной пушистой перине
К желанному дому вдали.

И нас полюбила Зима –
Мороз целовал наши щеки,
И город ночной и далекий
Мерцал ожерельем моста

Конечно, немножечко жаль,
Закончив маршрут, расставаться…
А может быть снова собраться -
Уйти в белоснежную даль?..
Февраль 1999 года.

Где силы мне взять
Где силы мне взять, чтобы стал я хоть чуточку добрым,
Чтоб стал справедливым в поступках своих и делах?
Быть может, тогда вместе с солнцем вставал бы я бодрым,
И был Человеком на деле, а не на словах.

Где силы мне взять, чтобы близкие были здоровы,
Чтоб слышался в доме лишь добрый и радостный смех?
Быть может, тогда наши лица не станут суровы,
Ведь счастья на доброй планете хватит на всех.

Где силы мне взять, чтоб счастливыми жители стали -
Зверушки, пернатые, рыбки, друзья и враги?
Быть может, тогда бы все мы убивать перестали,
И ели бы только с капустой одной пироги.

Где силы мне взять, чтобы стала Планета счастливой,
Немножко прибраться на этой прекрасной Земле,
Чтоб шар голубой вдруг не стал бы Землей молчаливой,
Чтоб мы не остались одни на пустом корабле?
26 августа 2000 г.

Вьется река
Ухожу от родных и друзей.
Что-то должен я тем и другим.
Две недели не ждите вестей –
Буду гостем осенних осин.
Бесконечная лента дорог
По глухим черемшанским лесам
Уведет от забот и тревог,
Чтоб соскучиться там по друзьям.

Провожает меня в октябре
Мелкий бисер осенних дождей,
Укрывает туман на заре
Две палатки и спящих друзей.
До руин поистлели стволы,
Где лишайник узоры плетет.
Нас по свиткам седой бересты
Бурый папоротник поведет.

Свистнет песню вечернюю дрозд,
Мы ночные костры разведем,
Встретим ночь с бриллиантами звезд
И серебряным млечным путем.
Упадёт за холмы лунный блин –
Ляжет тьма, будто очи закрыл…
На рассвете под шорох осин
В рюкзаки мы уложим шатры.

Нас звериные тропы ведут
В глубь лесов - там и не был никто,
Там, где старцы-дубы стерегут
Волн покой, что несутся легко.
Просвистит черный ворон крылом,
Крикнет сойка средь голых ветвей,
Вспомнишь вдруг свой оставленный дом,
Поглощенных заботой друзей.

Мир таинственный птиц и зверей…
Паутины хрустальной звонок,
Мелодичная трель снегирей
Скажет нам, что закончился срок:
Срок свиданья с прекрасной страной,
Миром таинств и миром чудес,
Где река тихо плещет волной,
Где живет добрый, сказочный лес.
Октябрь 2000 г.

Пенсионные фантазии
Я стал неповоротливый и старый,
Я как оглобля в чахлой городьбе,
А потому, хожу себе с гитарой
И сочиняю песни о судьбе.
Судьбе того, кто ненавидит водку,
Мокриц, и мух, и запах зрелых дынь,
Я спорю, как яйцо на сковородке,
Бываю часто горьким, как полынь!
Я не попал в подъезд и дом элитный.
Живу как все: зимою – колотун.
Пускай на мне корсет радикулитный,
Но я лечу его звучаньем струн.
Пусть нечем грызть топленые сырочки –
Один укус, и только две дыры…
Пусть я хожу, как паровоз по кочкам,
Зато я знаю запахи зари!
Пускай в карманах не шуршат купюры,
Дороже мне шуршание листвы.
И как асфальт не может без бордюра,
Так мне нужны вершины, песни, Вы!!!
Пускай я комель или пень трухлявый,
Зато в костре я долго буду тлеть.
Пусть голос мой немножечко корявый,
Но я могу неделю песни петь!
2000 – 2001 г.г.

Ветер
Мне взъерошит волосы ветер,
Версты лягут ковриком в ноги –
Буду самым счастливым на свете,
И не важно, что люди – не Боги.

Я пройду по Земле круглой,
Поиграю на полях-кортах,
И от солнышка стану смуглый,
Словно я побывал на курортах…

Я станцую с березами танго,
От цветов луговых опьянею,
Я прикинусь резиновым шлангом –
Будто я ничего не умею…

Будут птицы насвистывать трели,
Зазвучит речушка органом,
Чтобы лучше ягоды спели,
Чтобы все вокруг было славным!

Буду я удивляться небу,
Буду я улыбаться букашкам.
И не важно, что где-то я не был,
Я живу - и мне вовсе не страшно!

Мне взъерошит волосы ветер,
Будет чувство немножечко странным,
Словно дверь, слетевшая с петель,
Словно первый полет долгожданный!..

Пусть порой небо – мокрая вата,
Дождь косой, словно душ в ванной…
Это было уже когда-то
В жизни той, прошлой и странной…
1999 – 2001 г.г.

На встречу с Горой
Гром, меня разрази! – Я стою среди Гор!
Не пойму, черт возьми, как я жив до сих пор?!
Мне бы не соскользнуть, мне б чуть-чуть бы пролезть,
Через пропасть шагнуть, да себя одолеть.
Мне бы с горных витрин посмотреть с высоты,
Где за степью равнин ждешь с детишками ты.

Мы штурмуем снега и опасные льды…
Я шепчу тебе «Да…» сквозь холодные сны.
Загнут гребень в дугу и заточен, как нож.
Я кусаю губу. На кого я похож?
Третий день по ножу, третий день по снегам! –
Я, наверно, рожу сына Белым Богам.

Я карабкаюсь вверх, я царапаю лед.
Снова трещина-берг, на губах горький мед…
Пересохло во рту, и в гортани – наждак,
Оказаться б в порту и зайти бы в кабак,
Но на солнце горишь и сжигаешь глаза…
- Что ты мне говоришь? Я не слышу – гроза!..

От разрядов оглох и от молний ослеп.
Я не так уж и плох, я не так уж нелеп,
Я хочу еще жить, я могу что-то спеть,
Я могу совершить - мне бы только успеть!
Выплывает быком из тумана Гора…
С ней заочно знаком: «Здравствуй, Шхара!..»
Август 2001 г.

Погибшим на Эльбрусе
Посреди камней и снега
Два горба стремятся в небо.
Величавы, грациозны,
А в разгул стихии грозны...

Два соска покрыты льдами,
Как луга Земли цветами,
Лишь как родинки, местами,
Грудь присыпана камнями...

Подпирая грудью небо,
Та Гора, как Быль и Небыль:
То она красой сияет,
То в тумане исчезает...

Человек к Горе стремится -
Хочет быть мгновенье птицей.
Шаг за шагом, год за годом
Он идет на встречу с Богом...

Сквозь снега, мороз и ветер,
Позабыв про все на свете,
Он по телу Великана
Продвигается к капкану...

До Горы всего час хода,
Но не видно в речке брода -
В миг стихия разыгралась,
Ураганом разбежалась.

Все смешалось: люди, небо,
Где ты был и где ты не был.
Зверский ветер рвал умело,
Выдувая жизнь из тела...

Выбирая вверх дорогу,
Мы идем на встречу с Богом.
Семь друзей. Любимых. Близких.
Стал Эльбрус им обелиском.
22 мая 2004 года.

Быль и Небыль
Давайте отогреем их тела.
Вы посмотрите,
ведь они замерзли!
Тепло укроем, вот и все дела,
Обнимем нежно,
тихо ляжем возле.

Они оттают и заговорят!
И снова будут их глаза искриться,
Они такое вместе сотворят,
Что никогда тому не повториться.

Как нам связать оборвыши-концы?
Мы все готовы стать другими, строже...
Друзья друзей, сыны, мужья, отцы...
Нам не хватает их,
пойми же, Боже.

А Ты взял тех, кто дорог и любим,
Кто должен жить!
Ты слышишь,
Боже, должен!
А Ты убил их ветром ледяным...
Зачем, ответь,
Ты вынул меч из ножен.

Семь добрых жизней
улетели в небо.
Остановились рядом семь сердец.
Над их могилой ледяной венец
Из двух вершин Эльбруса -
Быль и Небыль.
25 мая 2004 года.

Вершине Лабода
Рассекая белизной небеса,
Посреди кавказских Гор ты стоишь,
Ледяные распустив волоса,
Над хребтами ты, как птица, летишь.

За столетия ты стала седой,
Но бока твои изящно круты.
Ты была для многих яркой мечтой –
Нелегко достичь твоей высоты…

В изумрудах летний твой сарафан,
Весь в букетах от альпийских лугов,
Вместо крови богатырский нарзан –
Ты достойная вершина Богов!

Ты лавиной проверяешь на страх,
Слабых гонишь камнепадами вниз,
Растворяешь ты сомнения в прах
В тех сердцах, что желают твой приз.

Открываешь за разломом разлом,
И ступенями ведешь до небес.
Ты испытываешь нас на излом,
Не давая взять тебя за эфес…

Только тот, кто был уверен и смел,
Смог пройти через опасные льды,
Кто тебя, Гора, всем сердцем хотел,
Ты запустишь в ледяные сады…

Чтоб увидеть смог пришедший твой брат
Море Гор, что разметались вокруг,
Разгорающийся в небе закат,
Как за Шхарой гаснет солнечный круг.

Я уеду и частичку Горы
Обязательно в душе сохраню,
Сберегу ее простые дары
И признаюсь, что, конечно, люблю…
21 августа 2005 года

Кувайская тайга
Свечи стройные елей в бирюзовое небо
Устремились на свет самой дальней звезды.
Я приветствую мир, где доселе я не был:
«Здравствуй, сказочный край, край Кувайской тайги!»

Шорох ветра по кронам сосен, помнящих небыль,
Мне шептал: «С добрым утром, ты себя сбереги…»
И, рождаясь, речушка все журчала: «Скорей бы –
Пробежать через сказку – край Кувайской тайги!»

Нас овражные дебри буреломом пугали,
Словно в царстве Кощея – сосны, лешие-пни!
И на нежных опушках, где цветы расцветали,
Красотою манил нас край Кувайской тайги!

И блестели озера в изумрудной оправе,
Тишина берегов помнит наши шаги.
И о прожитых днях сожалеть мы не вправе,
Ведь мы были в гостях у Кувайской тайги!

Кувайская тайга – лишайники и мхи,
Кувайская тайга – вкрапления болот,
Кувайская тайга – еловые стволы,
Кувайская тайга – в мир тайн и сказок вход!
Кувайская тайга – на зеркалах озер.
Кувайская тайга, удачи пожелай.
Кувайская тайга, согреет нас костер.
Кувайская тайга – красивый, дикий край!
5-8 мая 2005 года

***
Я напьюсь тобой и буду пьян,
Как с вина грузинского шального.
Если и найду в тебе изъян –
Не меня ли примут за больного?..

Я напьюсь тобой и буду сыт
Целый день, а, может быть, и вечность.
Летний дождь по лицам моросит,
Растворяя в воздухе беспечность…

Я напьюсь тобой до хрипоты –
Заболеет горло, голос, сердце.
И всему виною будешь ты,
И сквозняк меж форточкой и дверцей…

Я напьюсь тобой до немоты –
Онемеют руки, ноги, тело,
Будто бы застывшие мосты,
Только их создали неумело…

Я напьюсь, конечно, я напьюсь.
Только не вином. Твоей любовью.
И с глотком последним растворюсь
Весь. В тебе.
А ты лишь двинешь бровью.
7 июня 2005 года

Высокий Суган
Мы сидим под горой двое суток подряд,
Налетает порой ветра шквальный заряд.
Непогода в горах, и в душе непогода,
Где-то там в облаках в изумруде природа…

Мы сидим под горой, вспоминаем маршрут.
Жуткий каменный вой – мир опасен и крут.
Восемнадцатый день по ущельям долин,
Кроет облака тень наверху скальный клин…

Мы сидим под горой, примус тихо фырчит,
Мир тревожит грозой, сердце гулко стучит.
Вдалеке милый дом, лишь четыре судьбы
Запорошены льдом со словами мольбы…

О, Высокий Суган, Царь Обветренных Скал!
Ты – Седой Великан, ты веками не спал,
Ты гоняешь ветра по скалистым хребтам,
О, седая Гора, о, Высокий Суган!
24 августа 2005 года

***
Горный ветер в лицо, гребня хруст под ногой –
Разомкнули кольцо с Белоснежной Стеной.
Хаос, каменный вал, ноги, сбитые в кровь,
Но зовет перевал в бирюзовую новь.
В новый мир, где снега устремляются ввысь,
А вода дорога и быстра, словно рысь…
Заслоняет стеной перевал небосклон,
Жаркий, солнечный день и отвесный уклон.
Надо мною карниз, а по кромочке хром:
Лёд срывается вниз, слышен пушечный гром…
Скальный гребень клыком распорол небеса,
Только воля быком и во взгляде – гроза!

По ступеням ползу на ледовый откос,
Но откос, как назло, прочно к небу прирос…
Я карабкаюсь вверх, паутину тяну:
Лёд, разломы и берг – я туда заглянул…
Жуткий холод и мрак, и с сосулек капель,
Может быть, я дурак, это всё канитель?
Звёзды в небе зажглись и за гребнем луна.
На верёвке повис, подо мною стена.
Есть конец у клубка – я на небо залез!
Мне б воды полглотка, а мерещится лес…
А на деле снега, ночи звёздная шаль,
И миров берега бесконечная даль…

Сон, короткая ночь, тяжесть в веках, рассвет.
Уходить надо прочь, да и выхода нет.
Вновь короткий рывок до верхушки камней,
И погоды урок – ветер шторма сильней!
Скалы рвут облака, лица снегом сечёт,
За горою закат мастью яркой влечёт…
Бесконечная даль, горизонт без границ,
Шторм – упругая сталь, мы почти пали ниц,
Но крутая тропа нас ведёт к ледникам,
И устала стопа нас нести по камням.
А дорога бежит, и ярило печёт.
К дому путь мой лежит, а границы не в счёт…

Я в садах отдохну и водицы попью,
И руками взмахну, песню тихо спою:
Про памирский поход, про высокие льды,
Ярких звёзд хоровод – это видел всё ты!..
Август-октябрь 2007 года

Шарж на горный поход по Дигории-2011
Я историю, друзья, вам расскажу, как ребят по горным тропочкам вожу.
Мы прикольно в Интернете собрались, на Кавказ в начале лета подались.
Только шесть нашлось в России кренделей, пожелавших жить в июне веселей,
И в итоге стартовали города: Нижний, Химки, да Ульяновск и Уфа!

Дарья с Нижнего фонтанчиком живёт, заряжая всех энергией, поёт…
Вечно рядом замечательный дружок и рассказчица – Ирина-пятачок.
Замыкает Нижний Денис-Богатырь. Он в одном лице и клоун и упырь:
Он и шутит, он и тащит, в общем – сплав! И настраивать умеет автоклав!
Две девицы залетели из Уфы – мало им для путешествия софы!
Да, к тому ж ещё, двойняшки-близнецы – и щебечут, как в Башкирии скворцы…
Друг-Артём приехал в группу из Москвы. Он женат (в пролёте, баушки, увы…)
Он в уме считает, будто ЭВМ, а шагает, словно ранен из ПМ…
Всем командует отрядом дядя Стас. С ледорубом ходит, будто горный ас.
Из Ульяновска снаряги приволок – и забили рюкзаки под потолок

Под Ахсау провожают башни нас. Горный дождик брызжет, хлещет прямо в глаз,
И грохочет голубой Беляги-дон, как набитый снаряжением вагон…
Вечер, дождик, но Денис раздул огонь! «Слушай, Чайник! Автоклав пока не тронь!»
Инструктировал инструктор от греха – Подмосковье, Нижний Новгород, Уфа…
Познакомились. Девчата говорят, что от мальчиков давно отдельно спят!
Что за фокус, ерунда, да что за бред! Это ж, баушки, непоправимый вред!..
Спеты песни, и костёр уж прогорел. Дрыхнут баушки отдельно – беспредел!
Чешет репу Стас Иваныч – ну, дела… Всё равно, что ночка чёрненька – бела!..

Притащились к водопадам Белаг-дон и готовим вместе, дружно стол и дом,
Лишь Артём с Диларой воду не нашли, хоть и в двух шагах от ручейка прошли…
А с рассветом на моренные валы. Их наверно было ровно тридцать три.
Уронил Артёмчик в пропасть свой рюкзак! Детектив, а не поход, ну как же так!?
Кандыбаем под седло мы тыщу лет. И водичка с марганцовкой на обед.
И бивак суров – палатки на снегу! Не поход, а «Camel Trophy» – я сбегу!..
По утру я путь подъёма разглядел: ужас просто! Вертикальный беспредел!
Весь в карнизах и лавинах перевал! Кто ж его ещё «Столетием» назвал?
Но деваться нам уж некуда, увы. Прёт из Нижнего, народ, Москвы, Уфы.
Прошагали вертикальные снега (проверяет шеф ступени, как врага!)
На седле ветрище – камень, а взлетишь! Хоть и радостно, а вдаль не поглядишь –
В одеяло весь закутался Суган, а какие здесь глубокие снега…
Срочно вниз, в долину, где тепло и рай! Ломанулись, а снега-то – через край!
Подбородком упираешься в следы, то не выпрыгнешь из снежной борозды…
Раздаёт Ирина мюсли поутру и жуём орешки, будто кенгуру,
И с потенцией высокой по горам скачем близко по подобию козлам…
А чем ниже, тем коварнее снега: в яму снежную провалится нога,
И ползёшь на четвереньках до камней (нужно было взять нам парочку саней)…
Но с санями по камням – не дело, брат. А камней тут навалили, будто ад!
Из камней торчат столбы, металлолом, Хазны-дон гремит в низине за бугром…
А к реке ведёт сыпуха – Боже мой! Всё шевелится и едет под ногой…
Тут и дождик, закрывает путь туман: «Ты за что же так не любишь нас, Суган?»
Но сбежали до ручья и до травы – весь народ из Химок, Нижнего, Уфы!
Как обычно, шеф народ весь накормил, песню спел и по палаткам разложил

Как обед, так тут же дождик и гроза! А инструктор строго настрого сказал:
«Всем по-взрослому одеться, все – в сбрую!» Ну а чайники в верёвках ни «du yu…»
Стас Иваныч нас верёвкою связал, а над касками гремит с дождём гроза…
Лезем час, другой, уж стали умирать, да и ночь близка, пора уже и спать…
А гроза уже по-взрослому грозит – электричество над ушками трещит!
И кричит Иваныч, что железо – вон! Сам от ярости, испуга, будто Слон!
Разместились по палаткам, ужин ждём. А гроза всё сыплет снегом и дождём.
Только нам уже не страшно ничего – мы уже почти команда, ого-го!
А на утро, как на выставке Суган! К перевалу виден снежный автобан!
Как втопили, допылили, как бегом. Тут предстал во всей красе пред нами Он!
И балдеют Химки, Нижний и Уфа – над стеной висят карнизов кружева!
И Денис, он как бульдозер, вверх идёт, в плотном фирне нам ступени понабьёт…
Перевал Светлова! Точно – всем светло! Лишь Артём на попе едет всем назло…
А к обеду, как обычно, дождь с грозой (почему Иваныч тент не взял с собой?..)

Тут сварил Иваныч жидкий макарон, только Даше без воды вдруг нужен он.
И горох она сегодня вдруг не ест, а добавки просит трижды за присест…
Мы с промокшего Сугана вниз бежим. И в Дигории, увы, такой режим.
Лишь завхоз решил улиток понабрать, чтоб «морской коктейль» на ужин нам сваять…
Потихоньку кандыбаем в «Ростсельмаш». И Денис уже вошёл в такой кураж:
Он по рации с инструктором ведёт разговоры, да и баушек пасёт…
А на базе выбил команатёнку «Люкс»: туалет, вода, настойка в номер плюс.
По традиции и дождик с потолка, но милее не видал я уголка

А на утро нас осталось в группе шесть. Тяжелы авоськи стали, в общем – жесть!
Переправа через Харес по бревну – в пятках души, страшно, жутко, но иду…
А потом укандыбали в Геби-дон, наш инструктор впереди, как Царь Гвидон!
На обеденный десерт гроза и дождь. Все промокли до трусишек: «Хватит, мождь?..»
Шьём ботинки, в попу всем диклофенак – рвутся боты и коленки, как же так?
Но у группы вариант есть запасной – Авса-на-у, вдруг, встаёт передо мной.
Топчем камни и альпийские луга, в небесах опять беснуется гроза…
Перевал широк, как русская душа! Как кавказская природа хороша!
Мы любуемся Кавказом с высоты, а в башке роятся новые мечты…
«Что живёт инструктор в Нижнем и Уфе, что кумекаем маршруты по стране,
В «Ростсельмаше» вдруг открыли скалодром, а Марат создал на базе стол и дом!..»
Вот и турик и записка, наконец! А на небе вновь сгущается свинец…
Но у озера палаточки стоят и Денис на ужин отдежурить рад…
Наслаждаемся уютом, тишиной, и любуемся Кавказа красотой,
А под облаком последний перевал на закате нам инструктор показал

Ломанулись утром мы на Цагардор. И Денис Иваныч в гору, как попёр!
А снега-то оказались глубоки, а снега-то оказались высоки…
Лезем к небу и подъёму нет конца. И команда не похожа на борца…
А всего скорей на полудохлых мух – огонёк в глазёнках радостный потух…
В этом мире всё имеет свой конец – мы залезли, наконец-то, на венец!
На седле сидим, на мир с высот глядим, жаль не птицы, жаль без крыл – не полетим…
С перевала спуск – такая крутизна! У народа будто глобусы глаза!
Но и наш народец вовсе не профан – Нижний Новгород, Ульяновск и Уфа!
Пролетели с ветерком по леднику, а в траве дорогу что-то не найду.
Словно джунгли вся долина Фастаг-дон – не нашли местечка, чтоб поставить дом…
Вечер поздний, дождь и скалы над рекой, и зияет бездной пропасть подо мной:
«Доставай страховки, стринги и канат!» «Слушай, Боже, я ни в чём не виноват!
Попу в стринги: «В пропасть мигом – шагом марш!», - вякнул Стасик и мысля пришла: «Шабаш!
Доигрался, допоходился, каюк. Это мой уже последний горный трюк…»
Но почти, почти успешно всё прошло (на рюкзак Ленары только лишь нашло –
Сиганул он смело, круто со скалы, что чуть-чуть сума внизу мы не сошли)

А потом была тропа и страшный мост, и поляна наша Райская без звёзд.
Снова дождь и снова не видать ни зги, уж покрылись на фиг плесенью мозги…
Но сюрприз ещё на Иське поджидал, где поток Дилару классно искупал
Стас Иваныч, крендель, будто водолаз, через Иську бегал сто пятнадцать раз!
Наконец, уже закончился маршрут. Мысли мирно в голове моей плывут.
Лишь одно моё желание – поесть! А Дигория в июне – это жесть!
Вы запомните, ребята, каждый миг, каждый взгляд и каждый вздох, и каждый крик!
Это Жизни квинтэссенция, сироп! В нашей группе – замечательный народ!
Повязал навеки нас седой Кавказ. Будут сниться нам вершины и не раз!
Как бы в памяти всё это мне сберечь… Будьте счастливы, народ, до новых встреч!

Июнь-июль 2011 года

Посвящается Дигории
Здравствуй, Суганский хребет, с дождями косматыми,
Здравствуй, Река, бирюзою бегущая вниз!
Мы подружиться хотим с облаками лохматыми.
Нам бы взойти на вершину – то будет нам приз!

Разные люди приходят к вам в гости, вершины.
Разные тропы ведут к голубым небесам,
Но не дойти до Горы всем, на то есть причины –
Каждый решает вопрос для себя этот сам!

Путь каменистой тропой нас выведет к озеру,
Что приютилось среди ледяных берегов.
Я подарил бы вершинам – каждой по ордеру,
Только за то, что вершины – жилище Богов!

По ледяному пути, что дугой изгибается,
Медленно выйдем к торчащим из снега клыкам.
Чтоб не упасть небо синее в них упирается,
Чтоб дать возможность увидеть всё это и нам

Путь ещё более трудный с небес к человечеству.
Только в Горах можно слёзы Вершины испить.
Только вершины снимают с людей одиночество.
Став Гулливером, не сможете карликом жить!

Здравствуй, Суганский хребет! Здравствуй, Дигория!
Мир водопадов, стремительно мчащихся рек!
Солнечный свет зажигает страна твоя горная!
Лишь среди Гор ты познаешь себя, Человек!

Июнь 2011 года